ЧВК Херсонес

– Краска должна была быть нанесена достаточно толстым слоем, чтобы имитировать камень, – стиснув зубы, проскрипел я. – А значит, в той или иной мере она полопалась или вспучилась от сырости. Попробуйте найти сеть мелких трещинок, необычные пузырьки на скальной породе, места, где камень словно пустой внутри.

Выражение глаз моих сотрудников не изменилось. Мне пришлось плюнуть и кинуться искать самому. Если исходить из того бреда, что мне тут навешали на уши, известный художник вдруг решил стать великим авантюристом и что-то там от кого-то спрятать.

Допустим. Просто допустим, но тогда где он это мог бы сделать? Только на самом видном месте, поскольку именно так и развлекались живописцы начала двадцатого века – в так называемых «обманках». Говорят, подвыпившие русские купцы платили немалые деньги за быстрый рисунок сгоревшей спички на столе в трактире. Но только если официант попытается смахнуть её на пол или забрать со скатерти.

Никому не известно, умел ли такое Коровин, но ведь он одно время даже преподавал в Санкт-Петербургской академии изящных искусств именно живопись. Так что почему бы и нет? Земнов кивнул остальным, все дружно сделали вид, что помогают мне, разойдясь по тропе. Я вижу вас насквозь, ребята! Ego te intus et in cute novi![12]

Герман просто лапал стены, сам себя укоряя за то, что так неправильно и он может случайно сбить красивый узор камней или оставить отпечатки рук. Денисыч исследовал самые тёмные уголки, поскольку именно там он мог незаметно приложиться к содержимому амфоры, не вытаскивая её из сумки.

Светлана вообще отошла подальше от нас, став в лучах ламп – стройная, изящная, в грубом камуфляже, – и делала вид, будто бы поправляет волну золотых волос. В результате две параллельные экскурсии остановились, потому что мужики вытянули шеи, щёлкали её на фото и махали руками. Она отвернулась от вспышек и как раз в этот момент позвала меня:

– Александр, здесь, кажется, подпись?

Вообще-то пещеры часто пестрят подписями круглых идиотов, непременно желающих оставить человечеству память о себе, своих друзьях, городе, любимой девушке типа: «Коля + Нина», «Загит и Дамир = Кавказ – сила!», «Пермь, ДМБ-89» и так далее. Очень жаль, что всех их нельзя расстреливать на месте. Большинство этих конченых дебилов живы только лишь потому, что закон запрещает убийство. Но на этот раз в небольшом углублении, почти впритык к лампе, ввинченной в стену, виднелась характерная подпись красной краской…

– Это Коровин. Мы нашли.

Как оказалось, найти ещё недостаточно. Нам пришлось ждать, пока гиды сумеют-таки вернуть себе внимание групп и увести разлакомившихся туристов дальше по маршруту. Трое мужчин всё равно попытались лезть знакомиться, и разбираться с ними пришлось нашему здоровяку. Обошлось не без обид, но хотя бы все ушли своими ногами.

После этого Земнов аккуратно обстучал всю стену от пола до потолка на пару метров в обе стороны. Характерный звук металла под слоем краски и штукатурки был обнаружен достаточно быстро. Более того, оказалось, что если нажать пальцем на букву «К» в подписи художника, то сверху сдвигается бронзовая пластинка, открывая гравированный текст и кнопки цифрового замка старого сейфа.

– «Набери пароль, или голос уничтожит вас», – вслух прочёл я, быстро шлёпая Диню по шаловливым ручкам.

– Ты чо, зема? Это моя тема, я все языки знаю, все пароли, пусти хоть гляну…

– Нужно подумать.

Три моих товарища недоумённо переглянулись, но отступили. Что ж, придётся объяснять на пальцах:

– Вы читали Дэна Брауна или Йена Пирса? Лучше Пирса, конечно, но, как я понял, не читали ничего. В общем, если человек искусства что-то прячет, то делает он это с максимальной фантазией, так чтоб ни один случайный копатель ничего не нашёл. А ведь речь о Константине Коровине, эстете, баловне публики, игроке и мастере шарад. Если пароль не подойдёт, то сейф заклинит и его придётся открывать только взрывчаткой. И то, если он немецкий или швейцарский, вряд ли получится.

– Александр, вы такой умный! Это возбуждает…

– Точняк, Саня, бро! Не, ну меня не в этом смысле, но ты… короче, думай…

Земнов лишь молчаливым кивком подтвердил согласие с остальными членами группы. Цифровой замок был достаточно простым, латинский алфавит в четыре ряда, нижняя строка свободна, по центру круглое окошечко с цифрой три. Значит, сейф всё-таки импортный.

По идее всё понятно: жми кнопки в нужном порядке – и дверь откроется. Тройка, скорее всего, означает три попытки. Конечно, хотелось бы ещё знать, какое кодовое слово стоит в пароле. Засада…

– Минуточку, а почему «голос»? Почему чей-то там голос уничтожит нас? – так же вслух, негромко, бормотал я, потому что мои спутники, похоже, потеряли интерес к теме.

Светлана расчёсывалась, Диня пару раз успел пригубить, и лишь Герман сосредоточенно смотрел на стену, словно размышляя, а не сможет ли его кулак пробить скалу.