ЧВК «Пересвет». Книга вторая (СИ)

Почему так темно? Ах, да, у меня же закрыты глаза! Я усилием воли поднял веки, но стало не намного светлее — мутное серое пятно без какого-либо намёка на резкость. Интересно, это у меня проблема со зрением, или же я оказался в такой глубокой заднице, что ничего не вижу?

— Критически низкий уровень кислорода в атмосфере! — продолжал надрываться голосовой помощник. Мне вдруг пришла отличная идея.

— Вывести информацию на визор, — отдал я команду. К моему удовлетворению голосовой помощник смог разобрать мою речь.

Предо мной появились символы — буквы и цифры, но, для того чтобы прочесть их, мне пришлось как следует сосредоточиться.

Уровень кислорода в атмосфере — пять процентов. Критически низкий показатель. Кислородный концентратор задействован на сто процентов.

Температура окружающей среды — шестьдесят пять градусов по шкале Цельсия.

Уровень ультрафиолетового излучения критический.

Радиационный фон высокий.

Значит со зрением у меня все нормально, вот только никакого облегчения это мне не принесло — перечитывая раз за разом данные на визоре, я представлял, что вокруг меня раскалённый радиационный ад, в котором даже вдохнуть нельзя без систем жизнеобеспечения.

Такой низкий уровень кислорода настораживал больше всего.

Насколько я помнил из уроков биологии, минимально допустимой концентрацией кислорода в воздухе, при которой человек может дышать самостоятельно и чувствовать себя относительно нормально, считается девятнадцать процентов. Снижение этого показателя до шестнадцати процентов приводит к головокружению и учащению дыхания, до двенадцати — к потере сознания, а до семи процентов — к коме и смерти. А тут значение ниже смертельно опасного! Нужно выбираться отсюда поскорее!

Осознание опасности придало мне сил, и я попробовал сесть. Попытка оказалась удачной, но я тотчас почувствовал обжигающую боль в районе живота. Перед глазами пронеслись последние события — и сквозное ранение шипом, и то, как меня затаскивало в прорыв между измерениями.

Я замер, с трудом сохраняя сознание. Когда боль немного отпустила, мне удалось поднять руку и очистить забрало шлема от мелкой пыли и осмотреться.

— Вот это меня занесло! — вырвалось у меня при виде окружающего пейзажа.

Я лежал посреди широкого проспекта или улицы, которую обступали здания причудливых форм, словно неведомые архитекторы и строители взяли за основу самые безумные образы городов будущего и воплотили их в жизнь. Высокие конструкции из блестящего металла и стекла устремлялись ввысь, к небесам, словно соревнуясь друг с другом. Плавные формы, практически полное отсутствие острых углов, массивные основания, постепенно сужающиеся до тонких поясов на безумной высоте, а затем резкое расширение на высоте сотен метров.

Между зданиями — арки мостов и переходов, открытые террасы, словно жители этого причудливого города предпочитали жить поближе к небесам. На некоторых площадках виднелись мощные изогнутые стволы деревьев.

Вот только всё это было мертво. Причём мертво уже очень и очень давно.

Ни единого движения, кроме небольшого ветра, гонявшего пыль, пепел и мелкий песок. Улица, в том числе и та, на которой находился я, покрыты толстым слоем безжизненного песка. Нижние этажи зданий потеряли былую красоту под воздействием пылевых бурь, действующих как абразив даже на самые прочные материалы.

Многие переходы и мосты, прокинутые создателями этого города, были разрушены. Особенно это было заметно снизу — вдоль прямой улицы, на которой я оказался, все соединительные конструкции были разрушены. Их элементы во множестве торчали из песка и чем-то напоминали мне надгробные камни.

Я с трудом повернулся, ища взглядом черное пятно прорыва между измерениями, но обнаружил за спиной стену здания. Оно оказалось достаточно пологим, чтобы я по нему скатился — на этот факт указывали следы на песке, и при этом крутым и гладким настолько, чтобы я не смог по нему взобраться.

— Неужели прорыв закрылся? — ошарашено пробормотал я.

Перспектива застрять в мертвом городе с атмосферой, абсолютно непригодной для жизни, меня не радовала совершенно.

Внезапно моё внимание привлекло небольшое движение — темная тень, которую я принимал за тень от разрушенного моста, вдруг пошевелилась.

Я поднял взгляд выше, ища подлинный источник движения, и, наконец, обнаружил его.

На высоте нескольких сот метров, на довольно приличном отдалении от фасада здания всё ещё находился прорыв, через который я попал в этот мёртвый город.