ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс

Когда мы спустились, то просто ахнули — все столики оказались сдвинутыми в линию, раздваивающуюся и огибающую ёлку. Они были завалены едой. Целая куча салатов, мясные блюда, колбасные и сырные нарезки, вазочки с конфетами и тортики. Целыми батареями стояли лимонады всех видов и даже бутылки шампанского. Я вдруг осознал, насколько сильно тосковал по лимонаду. Непонятно было, кто всё это приготовил, неужели тётя Маша с тётей Симой? Они были тут же, в нарядных платьях, и даже Степаныч выглядел довольно прилично. Позже мы узнали, что праздничную еду привёз из города Константин Михайлович. Денис с взъерошенными волосами, кое где всё ещё перемазанными мелом (в пьесе у Призрака были стоящие торчком седые космы), показал нам, куда садиться, а затем вместе другим четверокурсником откупорили несколько бутылок шампанского и налили нам в бокалы. Вокруг хлопали пробки и все занимались тем же самым — наливали шампанское.

- По бокальчику! — сказал Денис, свирепо вращая глазами. — Увижу кого бухим — лично от меня получит! И минус тыща от Виктора Робертовича, это понятно?!

Мы послушно кивали — и на такую щедрость никто не рассчитывал.

Константин Михайлович постучал вилкой о бокал и произнёс небольшую речь. Снова про Семью. И здесь, за общим праздничным столом, в неё верилось довольно сильно.

- С наступающим! — закончил Константин Михайлович и мы стали чокаться со всеми, до кого могли дотянуться.

Шампанское оказалось невкусным, слишком кислым, и мы сразу бросились его поскорей заедать. А я ведь как дурак запеканки наелся. Ведь мог же догадаться?

Через некоторое время с бокалом в руке поднялся ЕП. Он с Чирковым и другими взрослыми сидел в центре, напротив ёлки. Ему не пришлось стучать по бокалу. Увидев, что он встал, старшекурсники подлили себе шампанского, а мы, под бдительным взглядом сидевшего с нами Дениса, разлили лимонад, я лично с удовольствием, охота была эту кислятину хлебать. ЕП дождался, пока суета закончится, и негромко начал говорить:

Плывёт в тоске необъяснимой

среди кирпичного надсада

ночной кораблик негасимый

из Александровского сада,

ночной фонарик нелюдимый,

на розу жёлтую похожий,

над головой своих любимых,

у ног прохожих.

Плывёт в глазах холодный вечер,

дрожат снежинки на вагоне,

морозный ветер, бледный ветер

обтянет красные ладони,

и льётся мёд огней вечерних

и пахнет сладкою халвою,

ночной пирог несёт сочельник

над головою.

Твой Новый год по тёмно-синей

волне средь моря городского

плывёт в тоске необъяснимой,

как будто жизнь начнётся снова,

как будто будет свет и слава,

удачный день и вдоволь хлеба,

как будто жизнь качнётся вправо,

качнувшись влево.

- Чтоб мы все стояли твёрдо и не качались!

Потом был бой курантов в динамиках. Потом был фейерверк во дворе, оказалось, что Константин Михайлович привёз целую батарею. Мы сдвинули столы, выключили свет, остались только гирлянды и разбрызгивающий лучи вращающийся шар под потолком. Диджей врубил музыку и я потерялся. Периодически находил себя в разных местах, то под пляшущими по глазам лучами, то под редкими каплями, падавшими с тёмного загадочного неба, и снова с наслаждением терялся.

Глава 19. Отдача

- Во втором красном камеру поменяйте, — сказал голос в динамике.

Я бросился расстёгивать только что старательно затянутый ремень, шлем оказался мне великоват и пришлось затянуть потуже, но, не успев расстегнуть, вспомнил, что у меня четвёртый номер. Двойка была у Серёги Грачёва. Он тоже успел застегнуться и теперь судорожно дёргал ремешок, не желавший расслабляться. Видно было, что Грач сильно волнуется. К нему подошёл третьекурсник из запасных и помог. Затем снял крышку защитного кожуха, прикрученного к шлему, достал оттуда маленький кубик видеокамеры и вставил вместо неё такую же.

- Есть сигнал, — произнёс через некоторое время голос. — Нормально… На позицию.

Голос принадлежал лысоватому длинному мужику в очках с толстенными стёклами. Звали его Виталий Андреевич, а прозвище — Левитан. Прозвище мы давно подслушали у старшекурсников, но так и не поняли его смысл. Вспомнили, что был такой художник, а вот про диктора времён войны никто из нас тогда не знал. Виталий Андреевич включал и отключал трансляцию, следил за технической стороной картинки на месте, а также фиксировал победителей. Сидел он в одном из подсобных помещений, смонтированных на втором этаже ангара. Левитан в Школе был кем-то вроде инженера по эксплуатации вообще всего, а со второго курса вёл уроки познавательной физики. Но пока что мы с ним пересекались только в столовой и на Забегах.