ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс

"Астры" не спешили, и, увидев нас с Мочкой, отправили нам навстречу всего двоих, а остальные по соседним коридорам побежали на нашу базу. С Мочкой схватился Ипполит, но лёгкой победы не получилось. Ипполит проявил фантастическое упорство и, даже упав, вцепился в ноги Мочке. Номер "четыре", то есть я, суетливо протиснулся мимо них и тут же отлетел назад, опрокинутый сильным ударом второго "синего". Но "четвёртый" не сплоховал, успел ухватиться за ударившего, потащив его за собой. Упали они на всё ещё пытавшегося отцепить Ипполита от своих ног Мочку и заблокировали проход ещё сильнее. Выходило, что теперь "третий" уже только мешал. Нервничая, я посмотрел на нашу базу и увидел, что один из "синих" схватил флаг и, отдирая от себя цепляющиеся руки, убегает.

Конечно, наши, оставшиеся на защите, не справились. Но ведь на них сильно и не рассчитывали, какое-то время они все же выиграли. А я, получается, снова был бесполезен. Вернее — помешал, чего там? Надо честно смотреть на вещи.

Теперь я уже не чувствовал никакого стыда. Эта стадия перешла в новую. Гораздо более неприятную. Последняя моя надежда на самооправдание умерла. Я точно знал, что налажал в третьем проигранном нами Забеге. Да, мы проиграли все три Забега. И получается, что все три проигрыша случились из-за одного конкретного придурка.

Но когда я смотрел третий Забег, то снова случился перевертыш. Тут, наоборот, никакой откровенной лажи я за четвёртым номером не заметил. Его одного оставили в защите. У "Тюльпанов" фактически было два танка — Говядин и сильно окрепший за эти полгода Бандуркин, так что мы решили сразу всеми силами продираться к ним на базу, дождаться там прибытия своего флага и, забрав оба, возвращаться к себе. "Четвёрке" нужно было просто ненадолго отвлечь напавших, дать десяток секунд. Мне казалось, что я не дал и пяти. Но запись продемонстрировала другое — "четвёрка" мельтешила против троих противников как чёртик, вырывала из их рук красную тряпку (свой флаг можно было трогать только после того, как его взяли чужие), металась, хватала и успокоилась только после того, как её прижали к полу и один из нападавших, отскочив для короткого разбега, влепил ей ногой под рёбра. Удар был хорош — "четвёрка" скрутился в узел. Этот удар я помнил. С нашатырём отходил. Но я выиграл в итоге секунд двадцать, не меньше.

- Так, — ткнул пальцем в экран Виктор Робертович и шлёпнул пробел. — А вот с этим мы будем разбираться!

Снова запустил воспроизведение.

Как оказалось — зря я так долго упирался, наши не дождались возвращения "синих" и разделились, отправив двоих с флагом, которые нарвались на двоих противников, притормозивших их, оставшиеся бросились на помощь. А ещё один "синий" незаметно прошмыгнул к себе на базу с нашим флагом.

Тут моей явной вины не было, нашим нужно было просто действовать по плану. Но чувство некоторого облегчения оказалось недолгим. Виктор Робертович отмотал запись на момент, в котором меня добивали, и покрутил запись туда-сюда всматриваясь.

- Так, "Тюльпаны", и кто же это был под первым номером?.. Чего молчим, я не понял?!

- Я был, — сказал Бандуркин, глядя исподлобья. — Вы же и так знаете.

- Ты наше правило знаешь? Про отдачу?.. Ну это тот самый случай. Никакой нужды в этом действии не было… Раз знаешь, тогда ложись.

Бандуркин всё так же глядел на Виктора Робертовича набычившись, на его лице начали проступать красные пятна.

- Я не понял, — удивился Робот. — Ты чего ждёшь, курсант?

- Куда? — глухо спросил Бандуркин.

- Туда, где стоишь. Разойдитесь-ка, дайте ему место.

Народ попятился в стороны, освобождая пространство.

Бандуркин поглядел по сторонам, затем себе под ноги.

- Да не надо, Виктор Робертович, — вмешался я. — Это же в запале было. Всё же прошло. Я прощаю.

- А это тебя не касается, — холодно сказал Робот, блеснув очками. — Правило есть правило. Ты не можешь его отменить. И я не могу. И никто не может… Ничего личного, курсант… А ты почему ещё на ногах?!

Бандуркин ожог меня взглядом и растянулся на полу в упоре лёжа.

- Краснов, — сказал Виктор Робертович, — Ударь его. Ударь так же, как он тебя ударил. И будешь бить, пока не ударишь точно так же, это понятно?! Так что, если не хочешь зря мучить товарища, то бей сразу нормально.

- Виктор Робертович, я так не могу. Это неправильно так…

- Краснов. Это правильно. Потому что по правилу. Потому что такое у нас правило. Оно существует для того, чтобы каждый из вас знал, что его ждёт, если он перейдёт грань в отношении своего товарища. Члена своей Семьи. И чтобы те, кто пойдёт против члена нашей Семьи, знали, что их ожидает! Это все понимают?! Так что давай-ка не тяни резину. Думаешь, ему приятно тут валяться?

В целом — всё правильно он говорил. Всё логично. Но я продолжал мяться, будто чего-то боялся. Будто тоже какую-то грань перейти.

Я поднял глаза на пацанов. Они все глядели на меня. Кто-то просто без выражения, как на персонажа из кино. Кто-то с сочувствием. Игорь Данченко с ироничной ухмылкой. А Мочка? Мочка тоже глядел, а затем слегка кивнул.