Cлово президента

Сцена преступления практически опустела. Тела убитых увезли. Вскрытие трупов уже, наверно, закончилось, подумали репортеры. Но все остальное осталось нетронутым, или почти нетронутым. Автомобили стояли на прежнем месте, и на глазах репортеров специалисты по баллистике протягивали бечевки, чтобы имитировать выстрелы по манекенам, которые принесли из соседнего универмага, стараясь воссоздать каждую деталь случившегося. Чернокожий парень в куртке с надписью «Секретная служба» на спине был Норманом Джефферсом, одним из тех, кто отличился накануне. Теперь он показывал, как вышел из дома, расположенного напротив детского сада. Внутри помещения «Гигантских шагов» находился инспектор Патрик О'Дей. Другие агенты имитировали передвижения террористов. Один из них лежал у входа в детский сад, держа в руках красный пластиковый пистолет и прицеливаясь в «террористов». При расследовании уголовных преступлений генеральные репетиции всегда проводились после самого спектакля.

– Его звали Дон Расселл? – спросил Пламер.

– Да. Он был одним из самых старых ветеранов Секретной службы, – подтвердил Хольцман.

– Проклятье, – пробормотал Пламер и мрачно покачал головой. – Прямо как в кино. Мы теперь редко пользуемся словом «герой», правда?

– Да, считается, что мы больше не верим в героические подвиги. На самом деле все обстоит иначе. Каждый старается представить события по-своему. – Хольцман допил кофе, смял пластиковый стаканчик и бросил его в урну. – Представь себе, отдать жизнь, защищая чужих детей.

Толпившиеся вокруг репортеры пользовались традиционным слэнгом времен покорения Запада. Один из местных телевизионных репортеров назвал случившееся «Перестрелкой в детском загоне», и был накануне единодушно признан победителем за самое низкопробное название, которым он наградил нападение террористов на детский сад, и руководство его станции получило к утру сотни возмущенных телефонных звонков. Менеджер службы новостей остался очень доволен, так как подтвердилось его мнение о многочисленной аудитории, глядящей ночные передачи этого канала. Самым раздраженным оказался Пламер, заметил Боб Хольцман. Старый репортер по-прежнему считал, что телевизионные передачи должны отличаться высоким качеством и безупречным вкусом – такое мнение разделяли оба, и Пламер и Хольцман.

– Есть какие-нибудь новости о Райане? – спросил Боб.

– Ничего, кроме пресс-релиза. Кэлли Уэстон написала текст, и Арни передал корреспондентам, аккредитованным при Белом доме. Трудно винить его за то, что после всего случившегося он решил увезти на пару дней свою семью. Им нужно прийти в себя, да и он сам заслужил это после стольких неприятностей, особенно от вас, Джон.

– Боб, я припоминаю, что…

– Да, я знаю. Меня обвели вокруг пальца. Элизабет Эллиот дала мне намеренно искаженную информацию о Райане еще в то время, когда он был заместителем директора ЦРУ. – Хольцман повернулся и посмотрел на своего коллегу. – Это была ложь. После этого я лично извинился перед ним. Ты знаешь, о чем в действительности шла речь?

– Нет, – признался Пламер.

– Речь шла об операции в Колумбии. Он действительно там был. В результате погибло несколько американских солдат, в том числе сержант ВВС. С тех пор Райан заботится о его семье. Он принял меры, чтобы дети сержанта закончили колледж, причем все расходы оплатил сам.

– Но ты не напечатал об этом ни единого слова, – возразил Пламер.

– Это верно. Семья сержанта отнюдь не принадлежит к числу общественнозначимых семей, правда? Да и я узнал об этом спустя много времени. Просто решил, что нет смысла в публикации, не представляющей интереса для читателей. – Заключительная фраза служила ключом к их профессии. Репортеры сами решали, что интересно для общественности и что нет. Таким образом, выбирая темы публикаций, они контролировали прессу, предоставляя читателям то, что, по их мнению, они имеют право знать. На этом и основывалось могущество средств массовой информации – обладая правом выбора тем, журналисты могли кого-то превознести, а чью-то репутацию смешать с грязью, потому что далеко не все истории, появляющиеся в средствах массовой информации, начинались с чего-то сенсационного. Это относилось в первую очередь к политическим деятелям.

– Может быть, ты сделал ошибку. Хольцман пожал плечами.

– Может быть, но я не ожидал, что Райан станет президентом, так же как и он сам. Тогда Райан поступил, как честный человек, – черт побери, более чем честный. Понимаешь, Джон, некоторые детали колумбийской операции никогда не увидят свет. Мне кажется, что я знаю все подробности, но не могу опубликовать их. Это нанесет вред стране и никому не поможет.

– И все-таки, что тогда сделал Райан, Боб?

– Он предупредил международный скандал и принял меры, чтобы виновные так или иначе понесли наказание…

– Одним из них был Джим Каттер? – спросил Пламер, все еще пытаясь понять, на что способен Райан.