Combat

Кстати о глазах. Если верно утверждение Плутарха, что взгляд человека открывает его характер, то вечно прищуренные глаза блиц-полковника создавали впечатления, будто старый вояка со всех сторон окружен предателями, изменниками и прочими врагами государства, и он, старый вояка, единственно преданный Директории, их высматривает. И когда высмотрит, врагам не поздоровится.

Амбиции человека невысокого роста в сочетании с португальским недоверием к людям, славянским пренебрежением к законам и потомственным испанским гонором, создали такую взрывоопасную концентрации энергии в этом человеке, что пред ним одна за другой падали вражеские крепости, ранее неприступные. Впрочем, это было давно, двенадцать лет назад, когда Гаэтано Каземиш Базьяр подавлял восстание "зеленых платков" – черногорских партизан, пытавшихся расколоть Великую Фриканию, то есть отколоться от великой империи и создать свое ма-а-а-ленькое государство. Но поскольку все маленькое беременно большими потрясениями, Базьяр получил приказ кабинета директоров – мятеж безжалостно подавить в зародыше. Именно Базьяра и послали за его напористость и бескомпромиссность. Именно тогда за операцию "Аборт", которая оказалась неожиданно тяжелой и кровавой, он и получил звание блиц-полковника и эту ужасное прозвище – Смерть.

Потом был Гжач-озерный. На месте которого позже построили часовню – Гжач-на-крови. Построили чудом уцелевшие местные жители числом шесть душ. Шесть из шестисот проживавших.

Были компании по усмирению крестьян ряда графств. Это называлось "съездить на прополку". Бронепоезд Базьяра огнем своих орудий сравнивал с землей мятежные деревни и села. Иногда приходилось быть жестоким. Например, расстреливали каждого десятого жителя. Это называлось "редкая прополка". Иногда редкой прополки было недостаточно, приходилось выпалывать гуще: расстреливать каждого пятого или даже каждого третьего.

Как истинного военного, тосковавшего по великим битвам прошлого, блиц-полковника не радовали карательные экспедиции. Но что же поделаешь, если Великофрикания как унитарное всепланетное государство давно уже ни с кем не вело войн. Если не считать мелких сепаратистов, настоящих врагов у Великой Фрикании не было. Для сверхгосударства это было очень плохо. Внутренние язвы могли сгубить его как неизлечимая болезнь. По Директории даже ходил афоризм: "Что может быть лучше хорошего друга? Только хороший враг". Афоризм принадлежал блиц-полковнику Гаэтано Каземишу-старшему. Да, Гаэтано Каземиш-старший считал: панацея от всех бед – сильный внешний враг. В таком духе он воспитал своего племянника, Гаэтано Каземиша-младшего, сына своей вдовствующей сестры. Каземиш-старший держал Каземиша-младшего в черном теле, хотя и любил по-своему, по-базьярски. Казалось бы, при таком влиятельном дядюшке племянничек мог бы иметь в армии более достойный чин. Но у блиц-полковника было свое мнение по этому вопросу. Весьма суровое. Старшее офицерское звание надо заслужить. Потом и кровью. Если не своей, то хотя бы чужой. Все великие полководцы, мой мальчик, говорил Гаэтано Каземиш-старший, вышли из унтер-офицерских чинов. Наполеон в начале карьеры был капралом. Гитлер – ефрейтором. Саргон – младшим фельдгугером. Даже древнеперсидский царь Дарий был вначале простым гонцом. Не говоря уже о великом Чингиз-хане, который молодость провел в рабстве. Погоди, придет и твое время. Скоро, очень скоро интересы Великой фрикании и Федерации столкнуться, как два быка сталкиваются рогами. Будет славное поле для битвы! И славное поле для роста: в чинах, наградах… и так далее.

Но особенно невыносимой жизнь стала для блиц-полковника, когда прекратились даже крестьянские мятежи. Характер Базьяра портился. Многие директора мечтали избавиться от старого коршуна, от его милитаристского клекота, от обвинений в трусости перед Федерацией, от сетований, что Большое Собрание погрязло в политической педерастии, причем в самой ее отвратительной, пассивной форме. Когда Базьяр вызвал на дуэль главного политтехнолога, терпение Генерального директора лопнуло. Он приказал директору департамента обороны отправить бузотера с глаз долой, в глухую провинцию, в подкладку пространства его! В Дальний дозор!

Оперативное совещание проходило в кают-компании крейсера "Бесподобный", несущегося в космосе на всей плазме, чтобы догнать и схватить подлых беглецов. О них-то, о подлых беглецах, и шла речь на совещании. Ведущий Гаэтано Каземиш Базьяр вновь почувствовал восторг жизни. Наконец-то, наконец-то в сумерках пограничного дрейфа появился хоть какой-то просвет и рекапитулярный смысл. Присутствие на борту угнанного челнока троих федералов, несомненно агентов давнишнего врага, придавала перехвату статус войсковой операции.