Come as you are: история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом

Как утверждает сам Альбини, он больше инженер, чем продюсер, он получает звуки, а не аранжировки. Поэтому, несмотря на то, что у него было свое собственное мнение, Альбини позволял группе решать, что было хорошим дублем, а что нет.

– Если бы Альбини сделал по-своему, пластинка получилась бы намного грубее, чем была, – говорит Курт. – Он хотел сводить вокал на слишком низком уровне. Хорошего звучания так не добиться.

Альбини был уверен, что Курт знает, что делает.

– Проще говоря, он знает, что он считает приемлемым, а что нет, – говорит Альбини. – Курт может предпринять определенные меры, чтобы улучшить то, что, по его мнению, неприемлемо. В конце концов, когда Курт погружается в определенный вакуум, возвращаясь домой, то иногда становится слишком критичным и интроспективным по отношению к некоторым вещам. Но пока Курт действительно это делает, он очень эффективен.

Идея состояла в том, чтобы добиться естественного звука.

– Последний альбом Nirvana, на мой взгляд, – это своего рода стандартная подчищеная запись, которая затем была превращена в очень, очень управляемый, сжатый микс для радио, – говорит Альбини. – По-моему, это не совсем лестно для рок-группы.

Самое важное звучание, звучание барабана, было достигнуто практически без каких-либо электронных ухищрений – просто множество микрофонов, расставленных по комнате, чтобы уловить естественную реверберацию. Если у вас есть хороший барабанщик, хорошая ударная установка и хорошая комната для записи звука, то не возникнет никаких проблем.

– Дэйв Грол – потрясающий барабанщик, – говорит Альбини. – Если вы возьмете хорошего барабанщика, посадите его за отлично акустически звучащую ударную установку и просто запишете это, то считайте, что вы сделали свою работу.

Вокал Курта тоже обошелся практически без каких-либо эффектов. Вместо того чтобы электронно корректировать вокальные композиции, чтобы казалось, что они сделаны в хорошей, резонансной комнате, Альбини просто записал звук пения в хорошей, резонансной комнате.

– В последнем альбоме было много двухтрекового вокала и прочего – хитрости продюсирования, чтобы вокал звучал «особенным», – говорит Альбини. – За последние десять лет это делалось настолько часто, что теперь это кажется мне обычным делом. Теперь это стандартный производственный трюк. Простой голос парня, поющего в комнате, – в новом альбоме это всего один дубль Курта, поющего в комнате, – звучит иначе, отличается от всего остального настолько, что это звучит как специальный эффект.

In Utero – это эквивалент акустического альбома. Но он возвращает к основам способом, не таким принудительным и очевидным, как тенденция unplugged[96]. Это собственная версия стереотипного следующего альбома Nirvana, они делают именно то, о чем всегда мечтали. Обычно это два диска, продолжительностью в два раза дольше обычного, а бюджет раздувается университетскими марширующими оркестрами, скандирующими легионами буддистских монахов и месяцами времени, потраченного впустую в студии. Вместо этого Nirvana всего за две недели записала продолжение четырехкратного платинового альбома на винтажном двадцатичетырехдорожечном аналоговом пульте.

Конечно, некоторые считают, что Nirvana сделали малобюджетный альбом из-за своего рода «инди-рок-комплекса вины».

– Мы сделали сырую запись не для того, чтобы что-то заявить или чтобы доказать, что мы можем делать все, что мы хотим, – настаивает Курт. – Именно так мы всегда и хотели звучать.

Многие думали над этим, но никто никогда не делал того, что сделала Nirvana. Курт прикрывает себя, хотя бы потому что даже в песнях с самым ярким звучанием «новой волны» есть крючки – спиральный восходящий рифф на Scentless Apprentice, мучительные, похожие на Zeppelin, перерывы в Milk It.

И, говоря о скромных стратегиях записи, Nirvana была не единственной группой, кто делал что-то подобное. В андеграундном роке начала девяностых стал появляться – вернее, появился заново – низкотехнологичный, малобюджетный подход. В качестве реакции против холодного, цифрового CD и циничного, жадного способа навязывания его публике и в качестве способа сокращения расходов фавориты Nirvana, такие как Pavement и Sebadoh, стали сторонниками «шимпанзе-рока» или «lo-fi»[97] – под таким названием этот грубый подход стал известен. Всегда смотрящие вперед, Sonic Youth намеренно записали свой альбом 1991 года Dirty с большим количеством искажений и на более низкой, чем обычно, скорости записи для еще более низкой частотности.