Compesce mentem (СИ)

Он бежит, но не знает куда. Бежит чисто на инстинктах, которые никогда его не подводили, в надежде отыскать брата в этой зоне страха и ужаса.

И когда натыкается взглядом на сгорбленную фигуру в центре поляны, на секунду, ему кажется, что это мираж, и он окончательно сходит с ума.

— Сэмми?

На него тут же устремляются заплаканные глаза, проглядывающие из-под небрежно торчащей чёлки. Дин ловит себя на мысли, что боялся увидеть в них отблеск мертвой красноты, и облегченно вздыхает, замечая привычный карий оттенок.

— Дин? Я не знаю, как я здесь оказался, Дин. Чья это кровь, Дин. Я не знаю, я… — у брата дрожит голос, как и всё его тело.

— Успокойся. Всё хорошо, Сэм.

Дин не знает, кого убеждает больше: себя или брата. Но Сэм точно выглядит так, словно его необходимо убедить. Убедить, обнять и сказать, что всё закончится, что старший защитник спасет его от всех монстров.

Только в этой сказке монстр не прячется где-то за углом, он в самом сердце. В самом сердце его брата.

У Сэма охрипший голос и капли крови на рубашке. А ещё на руках и на губах, если присмотреться, но Дин не хочет присматриваться. Он боится найти кровь ещё где-нибудь. И что-то подсказывает, что она везде.

На всём Сэме.

Он пропитался ею с ног до головы, и даже запах доносится до Дина, или же у него все-таки начались глюки?

Рубашка Сэма ему слегка велика, ведь она принадлежала Дину, когда тот ходил в третий класс и досталась мелкому, как и остальные такие же вещи. Рваные джинсы почти висят, хотя Дин вроде бы помнит, что ещё утром они были брату впору. На щеке ссадина от встречи с дверцей машины - Дин неловко открывал её, когда они выходили в магазин сегодня утром, а Сэм стоял слишком близко. Он может заметить любую мелочь в облике брата, если же не обращать внимание на очевидное.

Он сам себя останавливает на мысли, что хочет запомнить Сэмми таким, как сейчас. И вмиг холодеет от ужаса. Он тщательно вглядывается в черты лица брата, потому что боится его больше не увидеть!

— Зачем тебе пистолет?

Дин моргает и тупо переспрашивает.

— Что?

— Зачет тебе пистолет? — повторяет Сэм, и у него в голосе проскальзывают нотки недоверия и настороженности. Глаза замирают в сторону направленного на него Глока в руках брата, который, казалось, он замечает только сейчас. Окровавленные пальцы комкают край рубашки в нерешительности, очевидно, что мелкому страшно. Он, уже готовый кинутся в объятья брата, мгновенно замирает и делает два шага назад.

Эти два шага отдаются такой болью в сердце Дина, что он едва сдерживает рвущий горло стон отчаяния. Два образа никак не удается совместить в голове: перед ним сейчас стоит брат, его родной младший братишка, которого он обещал защищать ценой собственной жизни, но пару часов назад он видел другого в теле Сэма. Он видел вампира, который пытался убить его.

Вампира, который почти убил человека. И это все никак не соответствует заплаканному, дрожащему сейчас ребенку посреди поляны. Одинокому и такого ранимому, который боится пистолета в его руках!

— Сэмми, — Дин не знает, что сказать. И поэтому он просто делает.

Делает то, что говорит ему сердце.

— Давай я просто положу его на землю, идет? Я кладу его.

Он аккуратно приседает, чтобы положить Глок на землю. Тот опускается почти бесшумно.

Ему кажется, что с тяжестью Глока он отпускает от себя ещё и сомнения.

— Иди ко мне, Сэмми.

Брат топчется на месте, в его голове явно вертятся шестерёнки. Он пытается вспомнить, и, очевидно, безрезультатно. У Сэма всегда были мозги на месте, он запоминал любую информацию за рекордное количество времени, и уже в свои семь знал математику за класс вперёд. Сейчас в его голове творится полнейшая неразбериха, и Дин догадывается, в каком тот смятении.

— Я не помню, как попал сюда. Последнее, что помню, это мотель, Дин. Ты связал меня, а папа ушел. Я не помню, что было дальше. Я не… Я кому-то причинил вред?

— Иди ко мне, Сэмми, — повторяет Дин. — Мы во всем разберёмся. Обещаю тебе, ладно? Я обещаю, что с тобой всё будет в порядке. Я не допущу.

Сэм двигается. Очень медленно делает шаг, его глаза буквально расцветают от появившейся надежды. Он смотрит только на брата.

— Отойди от него, Дин.

От голоса отца он ощутимо вздрагивает, оглядывается и снова делает несколько шагов назад. “Черт, — думает Дин, — а они были так близки.”

Отец стоит позади него в нескольких шагах левее, почти напротив Сэма, и у него в руках тоже пистолет, но опускать его он не намерен.

— Папа? — хмурится подросток.

— Иди в машину.

— Что?

— Я сказал, иди в машину!

Голос строгий и злой. Еще никогда Дин не слышал, чтобы отец так говорил с ним. Бывало, он ругался или же разочаровывался, но никогда его голос не был похож на надломленный глухой выстрел. К тому же, приказ звучит слишком странно. И что-то в глазах Джона не дает Дину покоя.

— Мы пойдем в машину вместе с Сэмом, — осторожно, но всё же твердо говорит Дин, приподнимаясь с колен. Он встает ровно и пытается незаметно сделать пару шагов в сторону, поближе к Сэму, но отец это замечает.

— Сэм никуда не пойдет.

— Пап.

Отец взводит курок. И Сэм наконец отмирает от шока.