Constanta

– Так буду приходить! Сколько раз в неделю надо?

– А уколы? Есть, кому Вам ставить уколы?

– Думаю, подруга сможет.

– У нее медицинское образование?

– Только немного филологическое.

– Почему ж вы все всегда отказываетесь понять главную истину: здоровье – самое важное, что у нас есть, и оно полностью в наших руках! Его беречь надо! А такие, как вы, относитесь к нему небрежно, будто оно будет с вами всегда, вот и результат!

– Доктор, – вздохнула я виновато. – Когда я попала в больницу впервые, мне было четырнадцать. У меня были сломаны нижние ребра, бровь рассекли до кости, по всему телу гематомы. Я такой боли натерпелась, что до сих пор, когда вижу белые халаты, меня внутренне корежит. Я не смогу еще раз пережить все это, пусть даже в воспоминаниях.

Доктор недовольно осмотрел меня, взял ручку и листок, отрицательно качая головой.

– Вот так идешь вам навстречу, – недовольно заговорил он, – а потом вы себя загубите, еще хуже сделаете и довольные лежите в реанимации. А мне – лишняя ответственность. Все равно как миленькая прибежите, когда совсем плохо станет. Под капельницу по своему желанию прыгнете, – размашисто записывая что-то в столбик, вещал врач. – Вот перечень лекарств. Настаиваю, чтобы Вы купили все. Дозы я написал. И на процедуры приходите каждый понедельник, среду и пятницу, к десяти утра. И если Вас хоть раз не будет, я отправляю на Ваш адрес скорую – так и знайте. Медкарточка Ваша пока у меня полежит. Все. Свободна. Уходите с глаз моих.

– Спасибо, доктор! – улыбалась я. – Вы самый крутой врач, которого я знаю!

Он недовольно махнул мне рукой на дверь и тут же сделал вид, что сильно занят документами. Полная воодушевления, я полетела в аптеку, перечитывая список лекарств. Слух едва уловил, что звонит телефон.

– Ну что там у тебя? – спросила Ольга.

– Все хорошо. Ну, то есть, относительно. Не то, чего мы боялись.

– Слава Богу! А отчего тогда кровь?

– Врач сказал, это воспаление легких. С осложнениями какими-то. Легкие повреждены.

– Еще бы – какими-то! Пахала как лошадь во время болезни, вот тебе и осложнения. Когда в больницу ложишься?

– Никогда.

– В каком смысле?

– Мне разрешили лечиться дома.

– Кого ты обманываешь? С воспалением легких, тем более с осложнениями, вот так просто из больницы не выпустят! – бушевала Ольга.

– Послушай, мне сказали, чем лечиться. Я буду три раза в неделю ходить на процедуры. Все будет норм.

– Можешь не сомневаться в том, что я прослежу за приемом лекарств. Буду в рот тебе их запихивать, поняла?

– Поняла! – засмеялась я, – так точно, тврщ прпрщк!

– Где ты сейчас?

– Стою у аптеки.

– У тебя денег хватит?

– Должно. Я так думаю.

– Если что, я займу. Господи, как же я рада, что это не туберкулез. Бог услышал мои молитвы. Валера тут тоже не нарадуется.

– А Журавлева как? Рада?

– Ее нет. По ходу, и правда другой вуз теперь подыскивает.

– Ну и поделом.

– Так, подруга, а теперь слушай меня со всей внимательностью, которая в тебе есть: ко мне сегодня после первой пары подходил Довлатов.

– ЧТО?! На хера?

– Вот-вот, я сама была слегка шокирована.

– Так с этого и надо было начинать! Рассказывай подробно! Тебя сейчас не слышат?

– Нет. Я в женском туалете, идет пара. Ну, слушай. Стою, никого не трогаю, смотрю – летит. Весь взъерошенный. Я думаю, случилось чего, не до меня ему будет – но нет, припоймал все-таки. Подходит, значит, чуть за руку не хватает, как только увидел, что я свалить собралась. Стойте, говорит, у меня к Вам важный разговор. Вы Гарзач Яну знаете? Ну, говорю, знаю, одногруппница моя. Он говорит, мне сказали, что Вы ее близкая подруга. Я спрашиваю, кто же такое сказал? Он говорит, староста; у Вас есть ее новый номер? Я отвечаю, ну да, есть. Он говорит, дайте мне, срочно.

– Дала ему мой номер?! – чуть не взрываясь, закричала я. Люди на меня оборачивались.

– Чего орешь-то? Нет, конечно. Я сказала, Вы извините, конечно, но этот номер знают единицы – ее самые близкие люди, и Яна просила нас никому его просто так не давать. Так что я по долгу дружбы не могу. Он говорит, понятно, а с кем она еще близко общается? Я говорю, и этого я Вам тоже не могу сказать. У него аж лицо изменилось, глаза такие злые стали, что я была почти уверена – еще секунда, и замахнется на меня. Ну, он так сквозь зубы процедил: «Ла-адно. Передайте, что я ее все равно достану». Ну, я такая – бежать сразу, извините, у меня там пара начинается, все дела. Видела бы ты, как он на меня глянул. Но отпустил.

– Этот взгляд на самом деле предназначался мне. Просто он через тебя его мне передал. Господи, я прям представила. Ведь знал, что ты мне все расскажешь. Сукин сын.

– Знаешь, а ведь ему не составит труда узнать адрес общаг в деканате.

– Угу. А уж найти меня в них – вообще раз плюнуть. Этот мудак умеет добиваться своего, – протянула я, и сладкие воспоминания о краске и ремне вновь полезли в голову.

– Яна, что-то мне кажется, он к тебе неровно дышит.