converted_file_806c7527

Тима сделал попытку сунуть мне букет, и пару секунд, усыпая пол лепестками, мы передавали веник из рук в руки с обоюдным желанием от него избавиться. Похоже, для нас обоих ноша была непосильной.

- Не стоило, - сдалась я, все-таки принимая астры, но тут же отложила их на край стола, как будто венчики, похожие на мохнатые шары, обжигали, как борщевики.

- Это моя мама, - протянул парень. – Мама, это Валерия.

- Много слышала о вас от Тимошеньки, - усаживаясь на отодвинутый сыном стул, объявила та. – Можете называть меня «мама».

Милая девочка, то есть я, икнула и, плюхнувшись обратно на свое место, прихлебнула остывший чай. Пристроился и Тима. За столом повисло натужное молчание, которое попытался разбавить подавальщик, но быстро смылся вглубь чайной, отосланный рукой госпожи Доходяга.

- Вы, дети, общайтесь, - наконец, предложила она. – Не обращайте на меня внимание.

На мой вопросительный взгляд Тима покраснел и вымолвил:

- Книжка у мамы в сумке.

Выходило, что сочинения абрисского переселенца стали заложниками.

- Валерия, - вдруг вымолвила женщина, - так, где вы живете в Кромвеле? Арендуете комнаты?

- Дом у университета, - кивнула я, заметив, как она недовольно поджала губы.

- А в столице?

- У нас особняк.

- Хорошо-хорошо. – Она постучала пальцами по столу и все-таки уточнила для ясности: - То есть, проблем с жилплощадью нет? В каком же квартале?

- Чистых прудов.

- Вот как. Чистые пруды? Те, что недалеко от Королевского сада? Я как-то гуляла по этому району. Очень живописное место. И кленов много…

Я зачаровано кивнула, почему-то глядя на лису, теперь казавшуюся ужасно несчастной.

- Не поймите неправильно, - спохватилась матушка. – Я о вас много слышала, но не только хорошее. Да и девочки сейчас такие стали… Знаете… На все готовенькое хотят прыгнуть. Им и дом подавай, и лису на воротник, и карету с гнедой. Кстати, у вас есть лошади?

- Нет, - не понимая, почему продолжаю отвечать на вопросы, отозвалась я и снова нервно отхлебнула чай.

- А карета?

- Мама, зачем им карета, если у них нет лошадей? - громким шепотом, отгородившись от меня ладонью, пробормотал Тима.

У меня закончился чай, и запивать госпожу Доходягу, в отличие от своего сухопарого сына, казавшуюся чрезвычайно здоровой и сытой, стало нечем.

- Тимошенька, закажи девочке еще чайку, - приказала она, заметив, как я с тоской разглядываю дно опустевшей кружки.

- Мне ничего не надо! – от испуга, что семейство воспримет чай, как согласие отписать родительский особняк, подскочила я.

- Да, не стесняйтесь, Валерия, - отмахнулась она, а когда сын поднялся, то заметила: - Только монетки раздели, чтобы мы за свое заплатили. Мы же во время пришли…

В мою сторону была послана улыбка, мол, ну, вы же понимаете, Валерия, нечего было приходить раньше и распивать дорогущие напитки. Я вдруг почувствовала, что бергамотный аромат встал поперек горла, а потому выдавила:

- Я ничего не хочу.

- Ну, хорошо, - очень быстро согласилась мама Тимы и фыркнула сына: - Тимошенька, садись.

Тот присел.

- Хотя нет, встань, - приказала она, заставляя беднягу снова вскочить со стула. – Покушаете?

- Не увлекаюсь десертами, - немедленно отказалась я, проклиная секунду, когда согласилась придти в проклятую чайную. Знала же, что встречи на Часовой площади никогда не получались человеческими.

- Садись, Тимошенька.

Сын покорно уместил пятую точку на стул.

- Так, значит, Валерочка, - (на это имени я снова икнула, позорно и громко), - вы увлекаетесь Абрисом?

- Нет, - немедленно отказалась я, понимая, что одно неосторожное слово и нарвусь на длинную лекцию, а фолиант все равно не получу. – Мой отец пишет статью, там что-то связано с Абрисом. Вот и попросил найти книгу…

Глаза мадам блеснули.

- Тимошечка, ты слышал? Профессор Уваров пишет новую статью! Валерочка, а секретарь ему не нужен? Вы, верно, знаете, что Тимошечка неплохо печатает на машинке.

Он покосилась на сына, намекая, что раз уж у нас любовь, то невестка могла бы и продвижению по службе возлюбленному поспособствовать.

- Нет, не слыхала, - пробормотала я и снова схватилась за кружку, а потом вспомнила, что она пустая. Почему пить-то хотелось так сильно? Мадам Доходяга явно действовала на меня иссушающе.

- Он использует технику двух пальцев! Я сама его этому научила. Знаете, два пальца гораздо производительнее одного! – Она, наконец, полезла за фолиантом.

- Помощник отца печатает слепым десятипальцевым методом… - не удержалась я и немедленно пожалела, что ничего не соврала, ведь едва появившийся из сумки краешек фолианта немедленно исчез обратно.

- Кстати, Валерия, - снова перешла она на официоз, - Тимошечка говорил, что вы неплохой артефактор?

- Мама, она лучший артефактор университета, - пробормотал он.

- И сколько вы на своих поделках зарабатываете?

Поделки?! Она обозвала мою магию поделками?! От возмущения у меня кончился в груди воздух.

- Пока у меня нет лицензии, артефакты продает университет.

- То есть вы живете на матушкино наследство?

Тима бросил на меня виноватый взгляд и протянул:

- Ну, ма!