Cooldown

Чем сложнее вещь, тем дороже она будет стоить, поэтому всевысокоуровневые геймеры, по сути – миллионеры. Вот только в процессе игры они не только зарабатывают миллионы, но и беспощадно тратят их, не всегда даже выходя по балансу на ноль. Если ты не топовый крафтер или добытчик, конечно, но и они вынуждены тратиться на серьёзную охрану, так как желающих заграбастать их труды можно выстраивать в непрерывную очередь.

Мне же теперь об оставшихся на игровом счете деньгах придётся пока забыть. Обратно в квартиру хода нет, она в лучшем случае будет под круглосуточным наблюдением. А в худшем – и вовсе заминирована. Взрывов мне на ближайшее время хватает с избытком, так что придётся как-то выкручиваться без вирткапсулы.

Тем временем железная Баба Нюра доволокла меня до неприметной лачуги, собранной из разнообразного строительного мусора, и по-хозяйски постучала сапогом по металлопластиковой двери, снятой с какой-то городской квартиры. Нам открыл заспанный красномордый мужичок в засаленном комбинезоне, похожий на восставшего из мёртвых сантехника после жестокого запоя. К сожалению, он и оказался местным Айболитом.

Меня уложили на самую настоящую кушетку для рожениц, у которой просто были приспущены упоры для ног, постелив на неё слегка стиранную простынь. Бок всё настойчивей требовал внимания, и к обстановке я отнёсся спокойно. По крайней мере, здесь никто не будет считывать номер моего страхового полиса.

– Шо с анастезией? – икнув, поинтересовался эскулап.

– Потерплю, – заверил я его.

Барахольщикам я доверял, но до определённого момента, и вырубать себя не собирался. А на случай каких-то косяков во время операции под рукой имелся пистолет.

– Не выпендривался бы ты милок, – укоризненно покачала головой Баба Нюра, присаживаясь в сторонке. – Потом же сам как порося визжать будешь.

Говорила она с нарочито среднерусским акцентом, окая и вытягивая гласные. Но я был уверен, что это напускное, вроде расшитого платка на голове. Судя по манере ходьбы и характерным жестам, женщина явно где-то прежде служила, а там от анахронизмов в речи избавляют в кратчайшие сроки.

– Согласен на местное обезболивание.

– Ну, тохда д-держи, – Айболит протянул мне эмалированную кружку с какой-то сивухой.

Поморщившись от шибанувшего в нос «аромата», я залпом выпил пойло, прекрасно понимая, что медицинский спирт искать в здешних закромах бесполезно. От такой самопальной анестезии не то что бы боль отпустила насовсем, но бок на время испуганно поутих. Доктор забрал у меня кружку, и щедро плестнул себе, видимо, чтобы руки не дрожали.

– Семён, обережней с ним, – строго предупредила Баба Нюра.

– Всё пучком!

Взявшись за ножницы, он осторожно разрезал на мне окровавленную майку, заодно отдирая её от тела. Пришлось немного раздеться и невольно продемонстрировать оружие, на что женщина тут же недовольно отреагировала:

– Убрал бы ты волыну, милок. Здесь тебе не причинят вреда.

– Мне так спокойнее.

– Ну, как знаешь, – пожала она плечами. – Но ежели шмальнёшь хоть разок, случайно – пеняй на себя.

– Договорились. А вот на счёт пострелять – боезапас к нему найдётся?

– Девятка Люгер? – спросила женщина, бросив короткий взгляд на странный пистолет. – Патроны есть, а вот магазинов к такому непотребству нету

Этому я не удивился – уж больно оружие специфическое, предназначенное для незаметного устранения цели, а не для затяжных перестрелок. В плоский магазин умещалось лишь пять патронов, шестой – уже в стволе, и как бы, всё. Не смог попасть – твои проблемы. Зато оружие имело очень скромные габариты и вес, несмотря на удлинённый ствол, практически полностью умещаясь на ладони. Придётся уповать на него, раз ничего другого под рукой нет.

– Так-так… – пробормотал Семён, бесцеремонно ковыряясь в ране. – Неплохо, неплохо… Ничего страшного не зацепило.

Это для меня не являлось новостью – окажись рана серьёзной, до Барахолки я бы не добрёл даже на стимуляторе. Но всё равно, больно было адски, да и кровь снова пошла. Я стонал, сквозь стиснутые зубы, но держался. Баба Нюра какое-то время сидела с нами, но потом вышла на свежий воздух, вернувшись лишь к окончанию операции, когда полупьяный коновал сшивал края раны. Рядышком на подносе валялся осколок «Мерседеса», толщиной не больше карандаша. Хорошо, что в момент взрыва я успел немного пригнуться, и большая часть дорогостоящей шрапнели хлестнула по соседним автомобилям.

Покончив с штопаньем, Семён плеснул себе ещё в стакан и отбыл в соседнее помещение, а мной занялась его то ли дочь, то ли просто помощница – худющая особа с бледным лицом. На вид лет шестнадцать максимум, но выше меня на полголовы. Девчонка обтёрла меня влажными салфетками, и закатила капельницу, посоветовав не тревожить рану. Я пообещал вести себя разумно, хотя был полностью уверен, что отдохнуть мне никто не даст.

Сколько у меня вообще осталось времени?