Crime Story № 5

Пропустить интересных творческих людей Маша не могла. В ее окружении творческие люди исчерпывались Леней Прокловым, рисовавшим в юности стенгазету для родной школы. Теперь Леня трудился системным администратором в их фирме и периодически пугал Машу, угрожая вызвать неизвестного ей бога Ктулху и набить ему бубен. Ктулху Маша не представляла, но догадывалась, что против существа с таким именем щуплому Ленечке не сдюжить. А против бубна — и подавно.

И тут обнаружилось, что, оказывается, талантливые детские писатели раз в три месяца собираются в старой библиотеке имени Королева, и не просто собираются, а читают свои произведения вслух, обсуждают творчество друг друга и в завершение пьют чай с пирогами, испеченными домовитой Ниночкой, помощницей Коринны Андреевны. В жизни бы Маше с ее тремя публикациями в журнале «Домовенок» не попасть на этот шабаш, но благоволивший к ней детский поэт посодействовал: позвонил заведующей и попросил принять Марию Орешникову в круг избранных. И вот уже тридцать минут Маша сидела и с замиранием сердца ожидала, когда же начнутся чтения.

Гости начали подтягиваться. Они шумно выражали восхищение фотографиями и рамками, сбрасывали куртки и пуховики, здоровались и обнимались.

— Марычева не пришла, — с досадой заметила рыжеволосая женщина.

— А что, собиралась? — удивилась Маша. Марычева была известной детской поэтессой, талантливой и популярной.

— Да, Марина обещала быть, но не смогла, — раздался низкий голос у Маши над ухом, и она чуть не вздрогнула. Коринна Андреевна, при всей ее дородности, возникала то тут, то там с бесшумностью Чеширского кота, словно материализуясь из воздуха. Первым появлялся поднос, который она неизвестно зачем таскала с собой, а за ним — вся Коринна целиком, в длинном зеленом балахоне, поверх которого болтались крупные янтарные бусы, похожие на желтые сливы.

— Наша Коринна Андреевна — просто вездесущий человек, — заметила рыжеволосая, когда заведующая отошла, и Маше показалось, что в ее голосе проскользнуло предупреждение.

— Меня Маша зовут, — улыбнувшись, сказала она. Женщина ей нравилась.

— А меня — Полина, — улыбнулась та в ответ, — Полина Лебедева. Я здесь, собственно говоря, случайно: знакомые посоветовали приобщиться к литературе. Высокой, — она чуть усмехнулась. — Я приходила несколько раз, и мне очень понравилось: здесь и вправду собираются талантливые люди. Да вы сами все увидите и услышите. Иногда даже Андрей Усачев заходит, стихи читает. А вы что пишете — сказки?

— Стихи, — сразу смутившись, призналась Маша, как будто писать детские стихи было занятием компрометирующим. — Но это между работой. А вообще-то я занимаюсь вполне пристойным делом — договоры составляю. И проверяю.

— А, так вы юрист! — догадалась Полина. — А я — бухгалтер. Ну вот мы с вами и разбавим эту насыщенную творческую массу. Вы кого-нибудь знаете? Нет? Тогда смотрите…

Маша смотрела во все глаза. Полина Лебедева оказалась хорошим гидом, знала почти всех собравшихся в зале и характеризовала их коротко, но емко.

— А вот этот большой и волосатый в середине зала, к которому все подходят, — это Мастодонт, — негромко говорила она. — Зовут его Антуан Валерьянович Рокотов.

— Почему такое имя? — спросила Маша, разглядывая Мастодонта. Он был пожилой, толстый, с выпяченным вперед животом. Рокотов держался очень прямо, и из-за этого казалось, что свой живот он подносит каждому как подарок. Курчавые черные волосы, волнистая борода — Мастодонт был похож вовсе не на доисторическое животное, а на важного гнома-переростка.

— Потому что у него отец — француз, — объяснила Полина. — Рокотов этим гордится и терпеть не может, когда его зовут Антоном. Он очень талантливый поэт, и детские стихи у него просто чудесные.

— О, Антон Валерьевич! — раздалось восклицание, и Полина с Машей переглянулись.

К Мастодонту, раскрыв объятия, шел высокий вальяжный мужчина в очках и с бородкой. Они обнялись, похлопали друг друга по спинам и затеяли шумный разговор.

— Этого я не знаю, — пожала плечами Лебедева. — Первый раз его здесь вижу.

В дверях соседней комнаты появилась пожилая девушка лет сорока, с бледным возвышенным лицом.

— Уважаемые друзья! — звонко начала она, и Маше почудилось, что вдалеке протрубили горны. — Уважаемые друзья, давайте начнем наши чтения! Прошу всех садиться.

— Ниночка, — коротко пояснила Полина. — Она хорошая, очень старательная. Ее все любят, потому что перед писателями она благоговеет. Пироги им печет. Плюшки… — она мечтательно вздохнула.

В середине зала возник стол, около него кресло, рядом поставили камеру. Коринна Андреевна вышла к столу, на этот раз без подноса, и, улыбнувшись всем присутствующим вместе и одновременно каждому в отдельности, произнесла:

— Дорогие мои, сегодня не совсем обычный вечер. У нас с вами в гостях петербургский прозаик, известный всем — Матвей Распутинский. Прошу вас, Матвей.