Crysis. Легион

2. Способность ПА помнить мельчайшие детали произошедших событий граничит с эйдетизмом. В течение интервью он часто полностью цитировал подслушанные диалоги. Мы сумели отыскать копии двух таких диалогов (из данных Центра безопасности Центрального вокзала Нью-Йорка) – и они совпали полностью с воспроизведенными ПА. То есть нет причин сомневаться в правдивости иных воспроизведенных им диалогов. Однако же в его личном деле военнослужащего корпуса морской пехоты США данных об эйдетической памяти нет.

3. При рассказе о событиях, предшествовавших интеграции с ПА (воспоминания детства, предыдущая служба), гиппокампус и префронтальная кора ПА возбуждаются, что характерно для активации долговременной памяти человека. Однако при воспоминаниях о событиях Манхэттенского вторжения активность в этих областях падает, но значительно возрастает активность БОБР и связанной с ней целомической сети.

4. При рассмотрении теоретических либо тактических проблем (таких, например, как поиск оптимального маршрута в сложной местности либо оценка безопасности возможного убежища) активность префронтальных областей мозга увеличивается незначительно. Однако при рассмотрении проблем со значительной морально-этической составляющей (например, летальной изоляции зараженных индивидуумов) передняя поясная кора ПА активизировалась так же, как и у обычного человека. Входные каналы БОБР при этом тоже активизировались, но обмен информацией с ПА не увеличивался, что вполне согласуется с обычным профилем «пассивного мониторинга» эвристического биопроцессора в режиме обучения.

5. Стиль и образ речи ПА существенно изменялись в зависимости от темы рассказа. О товарищах по оружию и «обычных» боевых ситуациях (будь то бой с военизированной службой безопасности ЦЕЛЛ либо цефами) он рассказывал, используя привычное ему арго, характерное для военнослужащего низкого ранга, и, хотя и выказывал интерес к науке, нетипичный для персоны его социального круга, познания его не выходили за рамки доступного из научно-популярных передач. Однако при описании нетипичных ситуаций – например, путешествия через модифицированную технологиями цефов местность либо видений, которые он приписывает предыдущему хозяину комбинезона, – его словарь становился заметно богаче, а конструкции фраз – формальней. Проще говоря, ПА становился красноречивее как раз в тех ситуациях, когда большинство людей его уровня образования затруднялись бы с выражением мыслей. Изменения стиля речи сопровождались увеличением активности нейросоматического комплекса БОБР (см. следующий параграф). В целом явление напоминает происходящее при шизофреническом синдроме множественных личностей, хотя и в куда менее выраженной стадии: ведь изменяются лишь языковые способности ПА, но не его личность.

6. Распределение задействованных ресурсов обработки информации по нейросоматическому комплексу БОБР (СКБ) менялось в процессе интервью. В некоторых случаях активность целиком локализовалась в мозгу ПА, в других – целиком в БОБР и ассоциированных с ним сетях, в третьих – распределялась более-менее равномерно по всей метасистеме. Обнаружена слабая, но тем не менее значимая корреляция между распределением активности и особенностями речи ПА. Наибольшим богатством речь ПА отличалась как раз тогда, когда обработка информации была распределена по метасистеме либо локализована в архитектуре Н-2. Наименее богатой (а также изобилующей вульгаризмами и сленгом) речь ПА была в том случае, когда активность целиком локализовалась в его мозгу. В общем, хотя и принимая во внимание весьма флуктуативный характер измеренных величин, можно с уверенностью утверждать: в процессе допроса средний словарный запас ПА и артикуляция увеличились, соответственно, на 7 % и 9 %. Это указывает на непрерывно происходящий процесс передачи операционной нагрузки от мозга к искусственной системе обработки информации.

7. Во многих случаях было отмечено присутствие сразу нескольких (а именно, двух и даже трех) центров высокой когнитивной активности в сети БОБР – и это в дополнение к центрам, зарегистрированным в мозгу ПА. Свойства внешних центров были подобны свойствам обычных кластеров когнитивной активности мозга, но отличались гораздо большими размерами. Значение этих «островков когниции» остается неясным. Возможно, они – артефакты средств безопасности системы, автозаписи процессов либо признаки возникающей у БОБР системы распараллеливания вычислительных процессов. В данное время мы исследуем эти возможности.

Предварительные заключения: