Crysis. Легион

Правда, на острове Рузвельта особо не спрячешься: от берега до берега сто пятьдесят метров, домов немного, а какие есть, разваливаться начали задолго до прилета цефов. Неподалеку высится одна такая развалина, и я тороплюсь к ней, попутно читая по GPS: «Больница “Ренвик”». Темновато для больницы: ни огней, ни хотя бы фонаря перед входом. Оно неудивительно, половина больниц накрылась к чертям собачьим после «двойной депрессии». Так или иначе, это здание – хорошее укрытие для меня. В инфракрасном свете не видно поджидающих за стенами синеватых теней, готовых взять меня на мушку и осыпать свинцом. Позади вопят, голосят в интерком, сверху, с большой высоты, доносится едва различимый рокот винтов. Меня отделяют от больницы смятая сетчатая изгородь да сорная трава – прятаться негде. Поэтому несусь со всех ног к больнице, ныряя и виляя, – вдруг чертов снайпер на крыше опомнился? Смотрю вперед и…

И не вижу больницы.

Это похоже вовсе не на больницу, а на средневековый замок или вроде того. Темная громада высится под дождем, на мгновение освещаемая молниями: три этажа древней кирпичной кладки с зубцами поверх стен, меж зияющих пустотой окон – сплошная подушка вьющегося плюща. Я на секунду замираю, глядя сквозь провалы окон на задымленное небо, чувствуя, будто провалился на три столетия. Поразительное место, кусок восемнадцатого века, умудрившийся прокрасться в двадцать первый.

Не удивлюсь, если здесь водятся привидения.

Древние кирпичи брызжут осколками от вполне современного тридцатого калибра, и я ныряю внутрь, под защиту стен.

Оказывается, это все-таки больница. Потом выяснил: в девятнадцатом веке тут собирали больных оспой – настоящей, исконной оспой, а не кубинским штаммом. Несколько лет больница считалась историческим памятником – прежде чем «Харгрив-Раш» выкупила остров с потрохами.

Больница задумывалась как место карантина, ее и выстроили в конце острова, чтоб несчастные пациенты не общались со здоровым населением, никого не заражали. Славное местечко для содержания тех, кто слишком опасен для цивилизованного общества. Жаль, я тогда этого не знал, – мне было бы куда уютнее.

Конечно, тут умерло много народу. Несколько сотен, не меньше, а скорее несколько тысяч. Если б «шафраны» и «коричневые» это знали, может, и они вели бы себя поспокойнее, не переживали бы так?

Здание – пустая оболочка. Вместо пола – земля и обломки, переплетение кустов и молодых деревьев, половины потолка нет, над головой – перекрещенные балки. По стенам – пустые ржавые железные каркасы, лестницы без ступеней, этажи без половиц. Крыша давно уже обвалилась, но стены еще крепкие – и, возможно, в достаточной мере толстые, чтобы обмануть дальнодействующий тепловой сканер, какие ставят на вертушках.

Конечно, внутри тоже особо не спрячешься, но – и это главное! – внутрь попадаешь лишь через узкие места: дверные проемы, пустые окна. Я распределяю оставшиеся мины-липучки со всей осторожностью, какую позволяет тридцатисекундный запас времени: в главных дверях, по окнам рядом с ними.

В эфире появляется Харгрив и делится сведениями: «Локхарт изготовил для тебя ловушку, ЭМП, – хочет накрыть мощным импульсом, когда зайдешь в нужное место».

Полезные сведения, слов нет. Прости, Джейк, я покамест слегка занят.

– Учитывая, как они перераспределяют ресурсы местной сети, мощность решили собрать немалую. Возможно, сумеют пробить и твою фарадеевскую решетку. Не исключено, сумеют зажарить нанокомбинезон – а с ним и твои синапсы, если интерфейс установился, э-э, на глубоком уровне…

К другим частям больничных внутренностей ведут два прохода, узких и почти невредимых, – ставлю на них последнюю пару липучек. Одна надежда: «целлюлитная» пехота явится сюда раньше своей вертушки. Перед вертолетным термосканером я все равно что голый на столе.

– От ловушки никуда не денешься, – вещает Харгрив. – Но нам-то и деваться незачем, мы сможем их перехитрить!

Я запрыгиваю на уцелевший клочок второго этажа – один из немногих, прикрытых к тому же и крышей. Из моего укрытия неплохой вид на южный вход. На экранчике GPS-а новая иконка, показывает насосную подстанцию на восточном берегу. Там сиська, питающая «Призму» водой, но времени разбираться и обдумывать нет.

В дверях показываются «шафраны»!

Парочка, в доспехах похожая на жуков, поводит «скарабеями», точно волшебными палочками. Круглая штуковина ударяется о провисший пол второго этажа, катится на середину зала – и я закрываю глаза.

Сквозь закрытые веки плещет кроваво-оранжевый свет – сработала светошумовая граната. Я слышу, как «шафран» молодецки ухает и прыгает за дверь.

Слышу, как детонирует липучка, и «шафран» превращается в изломанную куклу с фаршем внутри.