Cyberpunk 2077 | Тебя мы видим! Часть Вторая

Кроме этого самого, собственно, отдыха за эти три месяца мне пришлось еще и несколько раз сходить на прием к психологу. Родители настояли, чтобы для стабилизации своей психики я попробовал поговорить о своих проблемах с профессионалом. Ну я и попробовал. И попытка оказалась провальной. Может это потому, что я отказался ходить к роботу-психологу? Вернее, первый раз был как раз-таки у него. Очень удобно, знаете ли, после сеанса просто взять и вынуть память из бота. Но вот полное отсутствие у него эмпатии, хотя попытки её имитировать присутствовали, поставило жирный крест на любом моем желании что-то ему о себе рассказывать. А если короче — НЕ ВЕРЮ! Вот.

Затем был живой психолог. И опять ничего не вышло. Может это потому, что я, немного мандражируя, прочитал перед походом к этой милой женщине несколько томов по психологии и в конце нашего сеанса она жаловалась мне на одинокую жизнь вдовы с двумя взрослыми детьми? Или может потому, что следующий специалист, пока я пытался хоть как-то поведать ему о своих периодических всплесках адреналиновой зависимости и желания устроить всем вокруг небольшой апокалипсис (а идею с созданием «маленькой» стабильной гравитационной аномалии под названием «Черная дыра» я отношу именно к последнему), на все мои слова с умным видом кивал головой и рисовал в своем блокноте котиков?

Откуда знаю? В отражении глаз увидел. Миленькие они у него получаются. С эдаким налетом японского аниме. Может он в качестве хобби мангакой подрабатывает? Или художником каким? В любом случае, его квалификация как лекаря душ у меня вызвала слишком сильные сомнения. Поэтому больше я к нему не приходил.

Затем были еще несколько попыток, но все они так или иначе заканчивались провалом. Последний так вообще осведомителем Реджины оказался. И хотя я, из уважения к последней, его не сдал, но и говорить с ним ни о чем не стал. Во избежание.

Таким образом, лечение моей психики при помощи профессионалов закончилось еще даже толком не начавшись. Но сама перемена деятельности в купе со совмещением активного, и не очень, отдыха и так стали замечательным лекарством для моего расшатанного эмоциональными потрясениями сознания. Даже довелось и самому немного другим с проблемами душевными помогать.

* * *

Однажды, вернувшись домой после очередной череды неудачных экспериментов по совмещению несовместимого (а именно это мне твердили несколько «ученых» относительно воплощения задумки, которая позже была названа ГМ), я застал на кухне довольно непривычную картину. Там в глубокой задумчивости, подпирая голову руками, за столом сидела Саша и сосредоточено нахмурившись сверлила взглядом пустоту перед собой. На дворе был час ночи, и все остальные обитатели нашей квартиры в данный момент спали крепким сном. Я же, хоть и был задолбан в край, но не мог не отметить язык тела девушки, который чуть ли не кричал о спасении от тяжкого бремени на её плечах.

Глубоко вздохнув я зашел на кухню, подогрел две чашки растворимого синтокофе, одну из которых сразу же поставил перед сидящей брюнеткой, которая все это время следила за мной одним лишь взглядом, при этом каким-то неуловимым впечатлением то ли от позы, то ли еще от чего, подтверждая свое звание штатной кибернеки. Затем, сев напротив, я произнес следующе.

— Рассказывай.

Переведя взгляд с чашки на меня и обратно, а потом снова на меня, мисс Яковлева хмыкнула и изволила ответить.

— Надо чего-нибудь покрепче.

На это я, пожав плечами, встал, потянулся к одной из верхних полок, отодвинул какие-то крупы и достал оттуда, кто бы мог подумать, коньяк двадцатилетней выдержки. Нет, я конечно знал, что Лиза там не самогон прячет, но все же грешным делом думал на что попроще.

На эти мои действия Саша с усмешкой фыркнула, а когда я долил ей в стакан горячительного — благодарно кивнула и сделала несколько глотков пока я закрывал бутылку снова садясь на свое место. Просидев так еще несколько минут, в которые и я успел насладится вкусом теплого кофе, она наконец достаточно расслабилась чтобы начать говорить.

— Я с сестрой созвонилась. Мы с ней крепко поругались, когда несколько лет назад я стала эджраннером, а она пошла в полицию. Я тогда много нехорошего наговорила, да и она не стеснялась в выражениях, а сейчас, после смерти друзей и недавней свадьбы вместе с отъездом всех Мартинесов, я начала больше задумываться о важности близких в своей жизни. Вот и набрала её, — на её лица появилась улыбка. Теплая такая, с оттенком ностальгии. — Она не изменилась. Все такая же резкая, немного с придурью и до зубовного скрежета честная. Именно такая, какой я её помню и люблю, — произнесла она и замолчала. Когда почувствовал, что молчание немного затянулось, я решил спросить.

— Так это ж вроде хорошо?