Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга первая

– Самую чуточку, ваше величество, – смиренно ответил д’Артаньян.

– Приятно видеть, что вы, по крайней мере, честны со своим королем… или почти честны… Что же мне с вами делать, любезный д’Артаньян? Вы, ей-же-ей, поставили меня в сложное положение – меня, вашего короля! С одной стороны, побежденными оказались мои мушкетеры…

– Но победителем стал ваш гвардеец, – вкрадчиво сказал де Кавуа.

– Вот именно, вот именно… С другой же стороны, у меня есть повод не на шутку посмеяться над хвастовством де Тревиля, полагающего, что его рота – лучшие в мире солдаты… Признайтесь, Кавуа, вас это только порадует?

– Мы все – слуги вашего величества…

– Хитрец вы, де Кавуа, хотя и не гасконец, – сказал король убежденно. – Но я не могу сердиться на человека, известного всему Парижу как образец супружеской добродетели. Это ваша сильная сторона, мошенник вы этакий. Итак, господа… По-моему, молодой дворянин заслуживает некоторой награды. Не потому, что я снисходительно отношусь к дуэлям, упаси боже! Я просто рад, что мои гвардейцы получают достойное пополнение… но на будущее – довольно, д’Артаньян, слышите? Если мне донесут, что вы дрались на дуэли, я уже не буду так снисходителен!

– В том случае, если вашему величеству донесут правду, я готов понести любое наказание, – сказал д’Артаньян.

– Вот именно, вот именно… Что же мне с вами делать? Ну, как-то вы все-таки устроены, верно? Вы уже состоите в гвардейских кадетах. Я мог бы помочь вам купить первую же роту гвардии, которая будет продаваться… но, насколько я знаю гасконцев, есть кое-какие обстоятельства, точнее, одно-единственное обстоятельство… Безденежье – недуг, не щадящий ни королей, ни простых смертных… Вот что… Ла Шене! – позвал король и, когда камердинер вошел, решительно распорядился: – Ла Шене, посмотрите у меня по всем карманам, не найдется ли там тридцати пистолей… а впрочем, не будем мелочны! Посмотрите, не найдется ли сорока! И если найдется, несите их немедленно сюда.

Разумеется, деньги нашлись, и именно сорок пистолей.

"Его величество ровно в два с половиной раза менее щедр, нежели мой до сих пор неизвестный даритель… или дарительница, – моментально подсчитал д’Артаньян, имевший некоторые способности к математике. – Что поделать, я и не думал, что меня наградят орденом Святого Духа. Нужно уметь довольствоваться малым…"

Вслух он, конечно же, рассыпался в благодарностях. Увы, ситуация была совершенно неподходящей для того, чтобы просить у короля мушкетерский плащ, – теперь было совершенно ясно, что д’Артаньяну этот плащ уже не принесет ни радости, ни покоя. В роте королевских мушкетеров наверняка косо посмотрели бы на новичка, как раз и прославившегося победой над тремя самыми знаменитыми бретёрами г-на де Тревиля…

Уже в коридоре ему пришло в голову, что есть все же, чем гордиться. Получить из рук известного своей скупостью короля целых сорок пистолей – это, если рассудить, нешуточное отличие…

– Главное, д’Артаньян, не вздумайте возлагать чересчур уж большие надежды на эту аудиенцию, – серьезно сказал де Кавуа. – Вы попросту развеяли скуку его величества, и только. Вы по-прежнему ходите по лезвию ножа. Если в следующий раз королю снова насплетничают касательно вас, но с большим успехом…

– Я понимаю, – сказал д’Артаньян. – Но не могу же я вернуться в провинцию?

– По-моему, вас теперь из Парижа не выгонишь и под страхом Бастилии… Будьте осмотрительнее, друг мой! Берегитесь не только дуэлей, но и женских историй. Его величество беспощаден к нарушителям супружеской добродетели, и там, где простит дуэлянта, не пощадит разоблаченного повесу. А о вас уже начали кружить смутные слухи, ваше имя связывают с некоей замужней женщиной…

– Гнусные сплетни, – сказал гасконец насколько мог убедительнее. – Я всего лишь столуюсь у этой достойной дамы, потому что в трактирах кормят настолько ужасно, что веришь иным россказням о судьбе, постигшей бесследно пропавших путников, чья судьба известна лишь недобросовестным поварам…

– Вот кстати. Не отобедаете ли у меня? Моя супруга хотела вас видеть. Могу вас заверить, что мой повар пополняет свои запасы в хороших лавках и ни разу не ловил для своих пирогов заплутавших путников…

– Охотно, – сказал д’Артаньян искренне.

Глава шестнадцатая, раскрывающая, кто был подлинным хозяином в доме капитана де Кавуа