Д'Артаньян в Бастилии

– Взять факел и покараулить на лестнице на тот случай, если тюремщик с нижнего этажа вздумает заглянуть на шум.

– Охотно. Я уже иду, хотя одна мысль не дает мне покоя ..

– Секунду, Портос. Давайте только выпустим д'Артаньяна на свободу.

Портос не заставил себя уговаривать. Он схватил факел и в два гигантских шага очутился у лестницы, ведущей вниз.

– Арамис, сделайте то же, что и Портос, – с той только разницей, что вы будете охранять ступени, ведущие наверх…

Я уже отпираю дверь…

Действительно, дверь заскрипела и отворилась. В камере царила тьма. Заключенным Бастилии полагалось тушить свечи после отбоя. Многим из них свечей не давали вовсе. Узники видели свет Божий, когда вставало солнце, оно опускалось за горизонт – и все погружалось во мрак.

– Д'Артаньян, это мы! Поспешите, друг мой! – проговорил Атос взволнованно.

Во мраке кто-то зашевелился. Скрипнула грубая кровать, на которой спал арестант.

– Как я понимаю, мой арест послужил средством к спасению кого-то другого, – разочарованно проговорил Бассомпьер. – Признаться, поначалу я надеялся, что вы рисковали жизнью из-за моей особы. Увы, я был слишком самонадеян!

– Сударь, – ответил Атос, учтиво кланяясь Бассомпьеру. – Мы здесь ради спасения друга. Он не раз рисковал своей жизнью ради каждого из нас. И каждый из нас без раздумий сделает то же для него. Это, поверьте, не красивые слова, к которым я питаю отвращение. Просто это так. К несчастью, жизнь уродлива, и спасение одного влечет гибель другого. И все же Бастилия – не гибель, у вас есть громкое имя, вам покровительствует король и весь белый свет.

У д'Артаньяна же нет никого и ничего, кроме нас. Правда, у него есть доброе имя, которое в наш проклятый Богом век, по-видимому, с неотвратимостью рока приводит в Бастилию, что подтверждает и ваша судьба. Вот и нашего друга оно не защитило. У него была верная шпага, но сейчас он безоружен. Его лишили ее обманом, подлостью или воспользовавшись его благородством. Кто же, как не мы, должен вытащить его из этой юдоли?! Может быть, я буду проклинать тот день и час, когда своими руками отправил маршала Бассомпьера в Бастилию, но сейчас я благословляю его, потому что снова могу обнять моего друга д'Артаньяна!

– Д'Артаньяна?! – изумленно вскричал Бассомпьер, явно тронутый речью Атоса. – Лейтенанта мушкетеров?! – С этими словами он хлопнул себя по лбу и расхохотался, несмотря на всю неуместность подобного проявления чувств в таком месте и при таких обстоятельствах. – Тогда мы с ним здесь из-за одного и того же дела! Все справедливо. Лейтенант пострадал первым, но он только исполнял приказ, я же был среди тех, кто заварил всю кашу! Все справедливо.

Выходите, сударь, теперь моя очередь!

– Надень плащ и шляпу, д'Артаньян! – Атос бросил в темноту предусмотрительно захваченный специально для друга плащ мушкетера. – Но поторопись. Я слышу чьи-то шаги.

– Это всего лишь я! – пробасил Портос, подходя к ним. – Мне не терпится заключить вас в свои объятия, д'Артаньян, друг мой! – И великан стиснул вышедшего из камеры так, что тот временно лишился дара речи. Арамис, видя, что д'Артаньян, уже в мушкетерском плаще и низко надвинутой на лицо шляпе, стоит в коридоре, а следовательно, нет никаких причин, препятствующих поскорее двинуться в обратный путь, подбежал к ним.

– Атос, Портос, не задушите его в своих объятиях! Вы видите, он нетвердо стоит на ногах. Скорее! Нас могут обнаружить в любую минуту.

Они наскоро обнялись, и Арамис ощутил благодарное пожатие руки освобожденного узника.

– Бежим!

Неподвижные тела тюремщика и офицера в мгновение ока были затащены в камеру. Бассомпьер со вздохом последовал туда же. Дверь была закрыта, и вся четверка почти в полной темноте заторопилась в обратный путь. Факелы оставили на лестничных площадках. Беглецам вовсе не улыбалось передвигаться вчетвером при ярком освещении.

Спустившись на второй этаж, они обнаружили, что страж продолжает пребывать в объятиях Морфея. Поздравив себя с таким удачным стечением обстоятельств, беглецы продолжили свое поспешное отступление и были встречены тюремщиком с первого этажа, который дожидался, когда офицер, поднявшийся наверх, спустится обратно, чтобы затем без помех предаться сну. Обнаружив, что с ними нет офицера, малый был крайне разочарован.

– Что, господин начальник караула задержался наверху? – расстроенно спросил он. Так как Атос и Арамис предусмотрительно оставались в мундирах и шлемах стражников, тюремщику и в голову не пришло заподозрить что-то неладное.

– Ваш офицер сейчас спустится, он отдает последние распоряжения тому, кто будет охранять нового заключенного, – на ходу проронил Портос, заслоняя своей широкой спиной беглеца.

Однако зоркий взгляд тюремщика остановился на четвертом, одетом в плащ мушкетера.