D.Duran_Kommunizm_svoimi_rukami

Роль земли в жизни коммун имела два важных аспек-j/ та: экономический и психологический. И Р. Уэссон, и Б. Гришаев в своих трудах по советской аграрной истории указывают, что гораздо больше коммун образовалось на объединенных крестьянских землях и лить меньшинство воспользовалось бывшими господскими владениями. Оба автора уточняют, что в июле 1918 года Комиссариат земледелия насчитал 500 сельских коммун. Происхождение земельных владений указывалось лишь для 217 коммун: 172 из них образовались па объединенных крестьянских землях, 30 — на бывших господских владениях, 3 — на территориях бывших монастырей, 11 переехали в Сибирь, чтобы обосноваться на свободных землях.-¹⁷ Тот факт, что из 16 коммун, которые попали is поле зрения нашей работы, 9 были образованы на территориях бывших господских владений, никак не может оспорить эту точку зрения, потому что наши материалы никоим образом не могут считаться репрезентативными в этом отношении.

Советские власти, похоже, не очень охотно давали разрешение на использование коммунами бывших господских владений даже в первые послереволюционные годы. В последующем же окажется достаточное число разорившихся коммун, чтобы перераспределять наделы, в том числе и бывшие господские, отдавая их новым коллективным хозяйствам. В качестве примера можно упомянуть коммуну «Кудрово-2» под Ленинградом. Жители «Кудрово-1» из-за нехватки земли решили разбиться на две группы, одна из которыхдолжна была уехать в Сибирь; местные власти, однако, предложили коммунарам обосноваться на землях разорившейся артели.

Интересно, что добровольное переселение на новые земли, порой на другой конец страны, не было чем-то из ряда вон выходящим; более того, глкая миграция поддерживалась государством, поскольку на определенных этапах отвечала целям государственной политики. В журнале колхоз-центра есть рассказы и о таких коммунах, которые искали и находили себе новое пристанище. Например, севернорусские крестьяне в составе семи семей (34 едока) переезжают к Крым и начинают заниматься виноградарством и виноделием; «Тесно, невмоготу стало жить на узких и малоурожайных полосках Северо-Двинской губ., и будущие коммунары решили переселиться. Послали ходоков. Нашли возможным обосноваться в Крыму и, запродав свой скарб и имущество, купили на 1 Всесоюзной выставке “Фордзон”, погрузились в вагоны — и поехали в незнакомый край строить свою жизнь на новых началах».²⁰³ Покупка трактора крестьянами, которым стало невмоготу жить па малоурожайных северных землях, впечатляет.

Журнал публикует справочную информацию о государственной поддержке, скидках ходокам, устройстве переселенческих пунктов на узловых станциях, освобождении от налога на несколько лет, о льготах и ссудах. Для переселения в 1928 году открыты Сибирь, Дальний Восток, Урал, Саратовская и Самарская губернии, Черноморский округ Северо-Кавказского края. Районы выхода, среди которых распределяются наряды на переселение, следующие: Украина, Белоруссия и несколько губерний РСФСР — Орловская, Тамбовская, Курская, Пензенская, Воронежская, Тульская, Рязанская, Брянская и Смоленская, а также некоторые другие губернии, где отдельные местности страдают от малоземелья.²⁰⁴

На этом фоне, например, попытки дать землю безработному еврейскому населению и переселение евреев в Крым (с 1925 года) и в Биробиджан (после 1928), затронувшее более 100 тысяч человек, оказываются в русле переселенческой политики государства. Впоследствии эта политика не исключала и массовых насильственных переселений отдельных социальных и этнических групп. Для планирования и организации «сельскохозяйственного» переселения в 1924 году даже был создан специальный орган — Всесоюзный переселенческий комитет при ЦИК СССР.²⁰⁵

Многих беднейших крестьян привлекало в коммуны то, что тут цельный надел земли принадлежал одному хозяину — коммуне. На этом цельном наделе можно было использовать более сложную и механизированную агротехнику. Но еще нужно было, чтобы на этот надел или его части не претендовали ни крестьяне-единоличники, ни государство. Неточности в кадастровом учете были источником многочисленных тяжб между крестьянами и коммунами по вопросам межевания. Спорили и по поводу земель, которые требовали вернуть выходящие из коммун крестьяне. То обстоятельство, что власти могли отобрать у коммуны часть выделенных им земель (и в опубликованных материалах мы находим упоминания

об этом), порождало чувство незащищенности, сделавшее свой вклад в отток крестьян из коммун. В рассматриваемых нами материалах есть свидетельства того, что по крайней мере у пяти коммун из шестнадцати имелись серьезные проблемы либо с крестьянами, либо с местными властями но поводу земельных наделов. Упомянем в качестве примера коммуну им. Троцкого, у которой в 1922 году, через два года после основания, государство забрало 281 га земли из изначально выделенных 489 га, а также Федоровскую коммуну, располагающуюся, как и упомянутая коммуна им. Троцкого, в Кубанско-Черноморской области, у которой крестьяне отобрали 98 из 264 га.