Д.В.Ж.Д. 2035

     В какой-то момент сквозь шум дождя послышались отдалённые звуки выстрелов. Как показалось, со стороны «хвоста» состава.

     «Отлично, сейчас отрубят вход в вагоны и первыми доберутся до оружия и нам кирдык. Расслабились, блин», - мелькнуло в голове, а ноги уже мчали на звук пальбы.

     Преодолев расстояния до стрелка, я на бегу затормозил, скользя по луже и крича:

     - Кто стрелял? Что случилось?

     Старший лейтенант Богдан молча показал на серый труп… пятиногой собаки. Лишняя нога росла на спине. Тушка поверженного в лоб зверя утопала в луже. Кровь, что должна была окрасить лужу в красный цвет, быстро размывалась дождём.

     Меткий, убил с одной пули.

     - О, классно. - Донеслось сбоку от следом подоспевшей Лены Смирновой. - Старлей, ты же умница. Ты прикончил единственное на всю округу живое существо. Фауна тебя не забудет.

     Суровый голос Сергеева меж тем взывал по рации с другого конца состава.

     - Что случилось?

     - Всё в порядке… Мутанта подстрелили, - коротко ответил я.

     - Людям можно продолжать работу?

     - Да, продолжайте… И верни себе на охрану из работающих ещё одного автоматчика. Мы втроём будем дежурить здесь, вход охранять. Вы держите второй.

     - Принял. – Скупо обронил майор.

      Богдан склонился над собакой, потыкал её попавшейся под руку палочкой. Эксперт по собачатине.

     - Суп варить будем? Мясо вроде есть на костях.

     Ленка почему-то выжидательно посмотрела на меня. Молодёжь всегда готова на риск. Но я-то в курсе, что жрать мутанта - положить всю группу. Даже с солью.

     - Мы ещё не до такой степени голодаем, чтобы жрать мутантов, - напомнил я и тут же добавил. - Даже если оба учёных проведут всё анализы.

     Хохотнули. Смех всё-таки согревает, снимает напряжение. Над кем ещё ржать, как не над ботаниками. Так было во все времена. Подспудная боязнь умных.

     - Ладно, пошутили и хватит. Ударь в состав хоть молния, но мы должны тронуться в путь СЕГОДНЯ ЖЕ!

     

     * * *

     

     - Всё, командир! Можно пускать состав! - Крикнул хрипло Алфёров, последний раз проверив надёжность уложенных рельс. Шпалы лежали крепко, рельсы были хорошо закреплены. Работа хорошая, надёжная.

     Я кивнул и надавил тугую клавишу на рации.

      - Давай, Кузьмич, трогайся потихоньку. Муравьиными шажками.

      - Вас понял, Василь Саныч, - кашлянул в рацию Амосов и паровоз загудел.

     Локомотив неуверенно дёрнулся вперёд, увлекая за собой весь состав. Люди с замиранием сердца смотрели, как бронированный лоб Варяга наехал на новоуложенные рельсы и осторожно покатился по тому месту, где почти два часа назад была лишь воронка. С трепетом смотрели туда, где совсем недавно была просто заполненная водой глубокая лужа.

      Дождь бил уже не по непромокаемому капюшону, он стучал по самим нервам. Перед глазами почему-то упорно стояла картина, что сейчас рельсы проваляться и состав осядет в воронке. И мы уже никогда не сможем вытащить его обратно. У нас попросту нет необходимого инструментария. Здесь же сотни тонн веса в составе! А у нас только мозг и ломики. Маловато для равноценного обмена.

      Паровоз, не смотря на опасения, всё же проскочил опасную трассу. И от сердца немного отлегло. Но впереди тяжелогруженые вагоны. Они весили больше, чем паровоз. Особенно хвост состава, доверху набитый рельсами. Вот где снова натянулись нервы.

      Варяг уверенно взял разгон за пределами лужи, и вагоны замелькали перед глазами всё быстрей и быстрей. Вот и последний вагон преодолел последнее препятствие, и мы всем народом выдохнули с облегчением.

     Народ радостно закричал и принялся танцевать под дождём. Усталые, мокрые, продрогшие до мозга костей, мы от души радовались нашему первому успеху. Всем так нужна была эта маленькая победа.

      Чумазая, взлохмаченная медсестра Виктория, безмерно уставшая от работы минуту назад и присевшая отдохнуть на рюкзак на возвышении, скакала больше всех.

     Похоже, что за эти несколько часов работы мы все вложили в преодоление препятствия нечто большее, чем просто куски асфальта, камни, землю и прочий хлам, на который всё же надёжно легли шпалы и рельсы.

      - Да, ребят! Мы сделали это! Добрая работа! - Крикнул я. - А теперь все бегом в нутро состава на просушку и горячий обед!

      А их и не надо было подгонять. Все с завидной скоростью поспешили по лужам к розовому вагону. Кузьмич остановил поезд лишь в километре от нас. Но как же быстро пролетели они под ногами. Как же мы спешили в тепло.

      Я пришёл к розовому вагону последним. Запрыгнув в дверной проход, закрыл плотно дверь. Теперь нам надо тепло. Много тепла. Пусть герметичность состава не полная, но и в последнем от печки вагоне ощущается её обогрев. И потому озябшие, посиневшие пальцы плотно-плотно тянут рычаг на двери, притворяя проход.

      - Кузьмич, можно трогаться. - Обронил я в рацию.

      - Как скажешь, - бодро ответил машинист.

      Поезд плавно тронулся, покачиваясь на рельсах. Надеюсь на железной дороге ещё долго не встретиться никаких неожиданных сюрпризов. Нам всем нужен тёплый, сухой перерыв. Без остановок, потрясений и перестрелок. Хотя бы часов на пять. А лучше и вовсе сегодня не выходить на улицу…