d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

Бонни Беннет вернулась к прежней жизни, как тогда, пять лет назад. Елена не могла выдавить из себя банальное «прости», не могла сказать и слова. Но у нее хватило сил сделать вперед один шаг. Теперь подруги стояли слишком близко. От Бонни пахло духами, а не сигаретами.

— Я перезвоню, — сказала она и отклонила вызов. Елена зажмурилась, этот голос ударил под дых. Прорезал артерию. Девушка открыла глаза, сглотнула и вновь уставилась на Беннет.

— Я забыла, — продолжала резать артерии Бонни. — И ты забудь. Живи дальше.

Мальвина была наивной и глупой девочкой. Потом ее наивность разбилась под натиском лжи Тайлера, смерти матери, выпадов Добермана. Потом Мальвина стала реалисткой под натиском предательства Локвуда, Дженны и невозможности быть с тем, с кем хотелось бы. Когда пришло четкое понимание того факта, что в этой жизни недопонимание с близкими приводит к самым пагубным последствиям — Елена полила свою человечность новокаином, став сукой, начиная забываться в клубах и запивая боль алкоголем и таблетками.

Потом пришло еще одно понимание — «неблизкие» тоже могут предавать. И именно после этого пришло раскаяние.

Елена прошла все темы, посетила все уроки шлюховатой жизни. Теперь ей хотелось одного — покончить с прошлым, расставив все акценты и приняв новую действительность — призраки мучают, но не страшат.

— Живу, — ответила Гилберт. Прохрипела вернее.

Ее взгляд оставался таким же уверенным, а ее слезы — такими же солеными и горячими.

Но амплуа прежней циничной суки разбивалось.

И Елена, точно понимая, что она делает, точно отдавая отчет своим действиям, медленно опустилась. Она продолжала уверенно глядеть в глаза Бонни, когда встала перед ней на колени, унижая себя так же, как унизила ее полтора месяца назад.

На дороге произошел какой-то шум. Столкнулись маршрутка и легковой автомобиль на перекрестке, но ни Бонни, ни Елена не замечали этого. Они смотрели друг другу в глаза. И теперь изменялся взгляд Бонни.

Взгляд Бонни! Она ведь прикидывалась циничной стервой, швырялась какими-то дешевыми фразами, плевалась антигуманностью, набрасываясь на людей в парке. Но сейчас, видя шок и растерянность во взгляде бывшей подруги, Елена понимала, что Бонни — самая гуманная, самая человечная из всех, кто попадался на ее пути. Бонни умела любить и прощать. Бонни умела принимать жить, умела терпеть ее удары, но потом вновь обнимать ее как родную мать и идти дальше.

— Елена… — сорвалось с ее губ, — чертовая паршивая сука!..

Во взгляде Бонни появилась влага. Девушка закрыла лицо руками, подавляя рыдания. Она ведь только спокойно жить научилась, только дышать ровно стала!

А теперь вот Елена — и снова разбивается тишина.

Гилберт первая услышала крики людей, визг тормозов и сигналы автомобилей. Повернув голову влево, она увидела, что из поворота вылетела какая-то машина, судя по внешнему виду — довольно неплохая иномарка. Это иномарка врезалась в столкнувшиеся маршрутки и легковушку. Последнюю с силой отбросило в сторону и сейчас пикировала в сторону поворота.

Все произошло в мгновение ока. Гилберт, закричала, увидев, как машина мчится на них. Она поднялась, чувствуя внутри какой-то бешенный поток энергии, а потом поняла лишь одно — если и суждено кому-то погибнуть, то только ей. Елена схватила Бонни за плечи, швырнула ее в сторону со всей силы, и в эту самую минуту завизжали тормоза, закричали прохожие, завопили сирены. Водитель легковушки успел выровнять автомобиль, умудрившись не врезаться в стену, о которую сильно ударилась Бонни. Но он не успел затормозить, и Елену почувствовала мощный удар.

Когда идешь по лезвию, являющееся границей между жизнью и смертью, невольно, даже мимоходом, думаешь, что все было не так уж и плохо. Некоторые проблемы вполне реально разрешить. Главное — постараться понять, с какого бока лучше подойти к решению.

Но доли секунды недостаточно для того, чтобы осмыслить.

Елена рухнула на асфальт как подстреленная птица, перекатилась на живот. В ее стеклянном взгляде замер мир в том бездвижии, в каком он запечатлелся в ее сознании — дымящиеся машины, люди в желтой форме, блеклые фары автомобилей, носилки. Серый асфальт полотном расстелился у ее ног. На сером фоне красочным, живым, ярким — словно отдельное существо, способное мыслить, — расползлось пятно ярко-алой краски. Елена чувствовала влагу под сломанными пальцами. Из горла вырывались какие-то булькающие звуки — вместе с ними капала кровь. Она расползалась под телом девушки неторопливой, ленивой и злой кляксой, напоминавшей очертания тех рисунков, которые показывают психиатры.

Что вы тут видите?

Бонни закричала, бросившись к подруге. Ее тут же перехватили полицейские, врачи или пожарники — она не понимала. Бонни закричала, стараясь вырваться, но ее крики вонзались в окружающую пустоту, смешивались с звуками сирен, громкоговорителей и воплями других людей.

Что вы тут видите? Присмотритесь хорошенько?!