d5e615fa83ef4305da3dfd500e92288e

– Чёрт, Курт, как же хорошо внутри тебя. Я мог бы кончить даже не двигаясь, – невольно вырвалось у Себастиана. Потому что, действительно, находиться внутри Курта, в этой влажной жаркой тесноте, было райским наслаждением для него. Он и сам не мог бы объяснить этого, но так оно и было.

Вскоре после этого – не прошло ещё достаточно времени, чтобы Курт успел привыкнуть – Себастиан крепко схватил его за бёдра, удерживая на одном месте и, используя как точку опоры, вышел почти полностью, прежде чем надавить снова с силой вперёд, издавая громкий стон.

Курт тоже застонал, но это было больше от боли, чем от удовольствия.

Себастиан понял это, но не остановился. Он был эгоистом в некоторых вещах, когда трахал Курта. И сейчас он нуждался в этом. В ощущении кожи против кожи, пота, что помогал скользить. Он не собирался сдерживаться. И удовольствие придёт, он знал, и для Курта, рано или поздно. Нужно было только продолжать двигаться.

Так он и сделал.

Снова почти полностью наружу, так что только головка оставалась зажатой внутри Курта, и снова вперёд.

И он начал толкаться в него с большей силой, слыша отчётливые шлепки от ударов кожи о кожу.

Себастиан всегда был таким. Не сдерживался и не щадил себя, и Курт не отступал. Никогда.

Вскоре слабые всхлипывания Курта от боли постепенно превратились в стоны чистого удовольствия, эхом вторя Себастиану. Смайт моментально уловил перемену.

И только тогда позволил себе спросить тихо:

– Хочешь, чтобы я трахал тебя сильнее, Курт? Скажи мне, детка… чтобы тебе казалось, будто ты чувствуешь мой член внутри ещё несколько дней? – Ересь несусветная, по сути, но из тех, что они любили говорить в определенные моменты.

– Да, блять, Бас, да! Сделай это! – отозвался Курт, с закрытыми глазами мотая головой из стороны в сторону и дрожа в экстазе.

Себастиану большего и не требовалось.

В тот же момент он утратил остатки самоконтроля, увеличивая темп и силу толчков.

– Мать твою, Курт, ты такой узкий! Как тебе это удаётся после того, как я трахал тебя каждый день последние пять месяцев? Как? – Себастиан и сам уже не понимал, что говорит, но это не имело значения.

– Это для тебя, Бастиан, всегда и только для тебя. Пожалуйста, не останавливайся!

О, нет, ни за что, подумал Себастиан. Не этой ночью, по крайней мере.

Единственными моментами мира и согласия с самим собой были те, когда он погружался в тело Курта. Он не отказался бы от этого ни за что на свете. Никогда.

Грядущая неделя будет тяжёлой ещё и поэтому. Но он выдержит, не уступая, и после получит Курта на своих условиях, не страшась потерять его только из-за собственной неспособности говорить о чувствах.

И Курту не будет недоставать всех этих глупых «Я люблю тебя», когда Себастиан снова сможет трахать его.

Эта мысль вызвала у него улыбку, и он потянул за волосы своего мужчину, и застонал, когда Курт притворно ахнул при этом.

Себастиан знал, что Хаммелу нравится, когда он тянул его волосы. Это был их общий кинк, которым оба наслаждались, из раза в раз. Всегда.

– Курт, кричи. Хочу слышать, что тебе нравится. Плевать, если тебя услышат. Мне нужно запомнить твои стоны, когда я внутри тебя. Умоляю.

И Курт был единственным, кого Себастиан когда-либо умолял.

Он сжал челюсти, когда Курт, подчиняясь его просьбе, начал стонать вволю и просить большего. Не переставая с силой входить и выходить из него, он наклонился к его шее и укусил почти со злостью, в то время как пальцы впивались в кожу между изгибом спины Курта и верхней частью зада.

– Чёрт, Бас, да… так… так прекрасно… – Так и было. Действительно. Это всегда было прекрасно между ними.

Курт протянул руку и ущипнул чувствительную кожу на заднице Смайта и, шлёпнув, крепко вцепился в неё.

Он не хотел провоцировать его. Хотел только подогнать немного, если такое было возможно.

Себастиан ответил ему рыком, и Курт с улыбкой раскрыл ладонь на его заднице и начал сопровождать движения Себастиана.

Себастиан продолжал двигать бедрами, почти царапая его кожу на пояснице и наблюдая за лицом Курта, искаженным в гримасе удовольствия.

Стол под Куртом двигался вместе с ними, и вещи, что ещё оставались на нём, падали одна за другой, но ни одного это не волновало.

Они создавали немыслимый грохот.

Но в тот момент, ни Курта, ни Себастиана не тронуло бы, даже явись туда Соловьи в полном составе, чтобы полюбоваться на них. Они бы всё равно не остановились.

– Я так близко, Бас… так близко, люби… – произнёс Курт, но не закончил фразу. Себастиан отчетливо видел, как он закусил губы, чтобы не дать слову сорваться.

Любимый.

Курт никогда не позволял себе говорить определённые вещи, но в некоторые моменты, иногда, у него вырывалось какое-нибудь слово, вроде этого. Себастиана это пугало чертовски. Но иногда ему случалось задаваться вопросом, а действительно ли было бы так ужасно слышать, как Курт зовёт его так?

Только вот, он не хотел себе отвечать. Не хотел знать. Поэтому он увеличил силу толчков, чтобы потеряться в удовольствии и не думать об этом. Теперь он уже буквально вдалбливался в Курта, подбрасывая его бёдра вверх при каждом ударе.