Да будет война! (СИ)

— У тебя есть причины, — Дино начал нервно заламывать пальцы. — И у всех есть причины, чтобы его ненавидеть. И я ему сказал это… Несмотря на всё это, я не испытывал к нему ненависти, мне было жаль его и тех кого он убил…

Потом Дино встал, нервно взмахнул крыльями и полетел вниз. Так же как и я он бросался в лапы бездны. Я стоял и наблюдал, и в нём видел отражение самого себя. Такого же разбитого и сломленного, слабого.

Ангел не разбился — нет. Но делал такие манипуляции несколько раз, как бы выпуская из себя рвущийся на волю гнев. Дино злился на самого себя, хотя не был виноват в смерти отца. Ангел Фенцио сам выбрал свой путь, итог его был вполне предсказуем, но опять же Фенцио выбрал легкий путь и принял смерть. Смерть руками сына. Пройдёт время и может Дино сможет себя простить, ведь его вины абсолютно не было…

— Ты решил, что сделаешь с порошком забвения? — Отдышавшись сказал Дино и присел рядом.

— Не знаю, и да и нет. — Задумчиво ответил ему и встал, поправил одежду.

— Отдай его мне, хочу кое-что стереть, — уже спокойно сказал он и посмотрел в мои глаза, — а в медпункте его теперь трудно достать. Мне нужно сейчас.

— А ты уверен? — Выгнул бровь и достал порошок, который помимо кулона всегда был со мной.

— Мне уж точно не в чем сомневаться. — Он кашлянул. — Я любил своего отца, но то что он сделал просто вывернуло во мне всю свою любовь оставив лишь от неё горстку пепла. Но чувство того, что из-за меня умер, не даёт мне спокойно спать и жить…

Я протянул ему пузырёк с блестящими кристаллами, он взял его крепко в свою руку и сказав: «Спасибо» быстро покинул место обрыва. И я остался один со своими мыслями и не поддающимися контролю чувствами. Один, всегда один…

====== Возрождённая ======

Память согревает человека изнутри. И в то же время рвет его на части.

(Харуки Мураками «Кафка на пляже»)

Вики

Как же текло время на небесах и в аду? Загадка, которую хотелось бы разгадать, потому что земная жизнь была такой короткой, нам зачастую было мало двадцати четырёх часов в сутках. Всегда спешили, боялись опоздать, что-то не успеть, кого-то разочаровать…

В этом странном месте по ощущением я пробыла немало времени, если отмерять это земными годами. Память выборочно, но вернулась. Правда, я вспомнила лишь земную жизнь, всю, абсолютно, до самой моей гибели. Но пока что вспомнить, что же было после того как я умерла, мне не удалось, как бы я не старалась.

Со мной часто разговаривал парень с пепельными волосами. Он говорил, что его зовут: Бонт и то что он у меня в долгу. Его я абсолютно не помнила, но Бонт был единственным из молодого поколения кто развлекал меня и рассказывал, очень много, про школу ангелов и демонов и так тепло всегда по-родственному вселял веру, что я обязательно всё вспомню, но нужно только время… Это чёртово время, которое тут бесконечно… Мы с ним говорили, как какие-то старинные друзья, но он знал меня, а я его абсолютно не помнила и это раздражало. Ещё казалось мне кого-то не хватало в его рассказах, тех с кем я возможно дружила помимо Бонта. Я всегда была общительным человеком, и думаю если я училась в такой школе, то и друзья у меня обязательно были… Но я никого не помнила, никого, как будто я была диском с которого стерли всю информацию…

Смущало то, что у меня отсутствовали крылья, которые, как говорил Бонт, у меня были прекрасны, но в месте откуда они должны были вырасти, кожу прочертили лишь два уродливых шрама. Любопытство, которое было частью меня в земной жизни не давало мне покоя. Мне хотелось узнать, что со мной произошло? Почему я потеряла память? Что со мной будет дальше? Бонт почти всегда переводил тему или же говорил, что пока неизвестно, и мне предстоит важная встреча на которой будет вынесено решение… Но ожидание оно убивало мой мозг и заставляло ночами рыдать от того, что я беспомощная и ничего не могу решить. А ещё что я не помнила тех, кого возможно безумно любила…

Длинное шифоновое платье в пол, изящные босоножки под цвет этого небесно-голубого произведения искусства на моём теле и прическа, как у самого невинного на свете ангела. Сегодня был особенный день, тот день про который мне говорил Бонт. Со мной должны были поговорить и открыть мне все тайны и наконец-то что-то должно измениться. Потому неизвестность ужасно пугала и одновременно раздражала, а я любила конкретику во всем.

Мужественные крупные ладони нежно и почти невесомо коснулись моей талии. Вроде дружеское прикосновение. Я не позволяла большего, но такое прикосновение мне почему-то было знакомо, будто кто-то раньше всегда со спины любил меня обнимать. Чёртова память не давала мне возможности вспомнить ту небесную жизнь…

— Вики, ты ослепительна. — Блаженно сверкая своими светлыми глазами и просто любуясь мной говорил Бонт. — Ангел…