Да будет воля Твоя

Джарвис сделал все, чтобы найти Эзру. По крайней мере, с точки зрения шерифа, который должен выполнять массу обязанностей на вверенной ему территории. Он во всем положился на эти треклятые современные средства связи. Но он оставался на месте, делая все дистанционно. Не брал дело в свои руки, не бегал сам.

Он принял решение мгновенно. Не заехал ни домой, чтобы взять сменную одежду и туалетные принадлежности, ни к себе в офис, чтобы предупредить, что шериф покидает свою территорию, свою паству и едет на север.

В сторону Вичиты.

31

Большие города отличаются от маленьких городков в основном количеством жителей на квадратный метр и парадоксальной способностью этих жителей завязывать гораздо меньше социальных контактов. Таково было непросвещенное мнение Джарвиса. Бродя по широким улицам, обрамленным искусственными валунами из бетона, он лишний раз убеждался в правильности своего вывода. После смерти Рози он ни разу не съездил в Вичиту и сейчас чувствовал себя чужим в собственной стране. На каждом шагу его подстерегала очередная реклама, казалось, задача каждого жителя состояла исключительно в том, чтобы постоянно впитывать рекламную информацию для лучшей интеграции в систему и, устремляясь в магазины, покупать не то, что полезно, а то, что придаст ему статус. За несколько десятилетий царство рекламы, похоже, завоевало мир, где каждый человек стал ходячей афишей собственной индивидуальности. Решительно, Джарвис слишком стар, он забыл, что надо изменяться вместе с миром, и, констатируя, что пребывает на обочине всей этой системы ритуалов, он осознал, что прибыл из другой эпохи, что он устарел. Не только здесь, в насыщенных артериях Вичиты, но и в своем городке. Он часто вспоминал, что можно выйти в отставку, но все время откладывал решение на потом. Теперь час пробил, это уже не просто тень сомнения. Современность прокладывала себе дорогу даже в Карсон Миллсе, город не мог столкнуть самого себя с пути прогресса, и он заслуживал молодого шерифа, лучше понимающего своих жителей, способного содействовать будущему его детей, его развитию. Но прежде Джарвис должен расквитаться с долгом перед своими горожанами. Открыть истину. Он обязан сделать это для них. По крайней мере, он так считал.

Он начал с того, что нанес визит такому же старому полицейскому, как и он, и попросил его сделать несколько звонков, задать ряд вопросов своим коллегам и поднять старые дела, касающиеся молодой женщины, по описаниям подходившей под Эзру Монро. Возможно, напрасный труд, однако следовало попробовать: за спрос денег не берут. Джарвис понимал, что он уехал без фотографии девушки. Но возможно, оно и обойдется. Когда Элейн Монро доверила ему поиски дочери, она дала ему конверт с описанием той, в кого превратилась Эзра. Читать оказалось не слишком приятно, и Джарвис без труда представил себе, что смотреть также будет не слишком радостно: Эзра изменилась, сомнений нет, она больше не походила на свои фото из тех прекрасных времен, когда ее еще не затянули мрачная круговерть наркотиков и мытарства проституции. В конверте также находились адреса всех мест, которые посещала Эзра, и Джарвис столько раз повторял их по телефону, что до сих пор помнил наизусть.

Он приехал в университетский кампус без особой надежды и, действительно, потерял там остаток дня, а потом поехал в северные кварталы, где Эзра обычно приобретала наркотики. Тамошние наркоманы с дикими взорами слонялись, словно антилопы по саванне, каменной и усеянной отбросами, и временами Джарвис подмечал льва, притаившегося в тени портика и наблюдавшего за ними своим хищным взором. Он держал в когтистых лапах серебристые пакетики, при виде которых у добычи ушки становились на макушке, и она непроизвольно начинала к нему подтягиваться. Мог ли он надеяться, что случай поможет ему наткнуться на Эзру? Точно так же, как можно надеяться дважды выиграть большой куш в лотерею. То есть глупо. Однако что-то удерживало его в машине, заставляло смотреть на это противоестественное зрелище, где балом правило синтетическое вещество, струящееся по венам больных животных.

Через какое-то время, когда окончательно стемнело и тех редких фонарей, что еще оставались целыми, не хватало, чтобы осветить гнойный желтый пустырь, громадный чернокожий тип подошел к автомобилю Джарвиса. Его физиономию с тонкими усиками столь обильно покрывал лишай, что она напоминала старую фотографию, забытую на палящем августовском солнце. Из-за жары Джарвис открыл окно, и тип, опершись руками о дверной каркас, сунулся в кабину.

– Что ищешь, дедушка?

– Девушку.

– Как и все мы. Бабки есть?

– Не для этого, хотя… Ее зовут Эзра, это имя тебе что-нибудь говорит? Ей лет тридцать. Блондинка, по крайней мере, от природы.

– Ты соображаешь, куда приехал? Здесь за все надо платить, за право парковаться и за право задавать вопросы. У тебя бабки есть?