Да, были люди в иное время!

– С деньгами и одеждой помогу сегодня, а документы будут изготавливать два-три дня. У меня здесь на втором этаже пустуют две гостевые комнаты, можете занять любую, питанием вас обеспечу. Если нужна медицинская помощь, то у меня есть знакомый доктор, не болтливый.

– Доктор не нужен, все раны зажили, просто еще сил не набрался.

– На скудном госпитальном пайке восстановить силы невозможно. Правда, и в городе не очень легко. Месяц назад на продукты для населения ввели карточки. Власти объясняют эти меры войной, как будто от нее есть польза простым людям. Вон каждый день по домам носят матерям и женам погибших солдат и офицеров соболезнование Кайзера. Вернуть родных из царства мертвых какая-то бумажка не в состоянии, а потеря кормильца приведет к обнищанию. Назначенные пенсии мизерные.

Я пока держу харчевню, используя старые запасы. У меня брат недалеко живет, мы ферму держим на двоих. Там земли мало, но она наши семьи прокормить способна.

Давайте, я приготовлю вам одежду и белье, а вы потом примите горячую ванную, у меня есть большой бак с печкой. Пока отдохнете, вода согреется.

Гостевые комнаты Гюнтер содержал в чистоте и с минимальным набором мебели. Одна крепкая кровать, один старый обшарпанный стул и один шкаф с примитивной резьбой на единственной дверке. На полу находилась полосатая домотканая дорожка. Постельное белье на застеленной кровати чистое, накрахмаленное, я даже уловил исходящий от простыни и наволочки приятный запах какой-то травы. Ложиться в одежде поверх одеяла не хотелось, а раздеваться не рискнул – боялся измарать постель, так как в госпитале мылся нормально последний раз неделю назад.

Дом гостеприимного Гюнтера я покинул через пять дней – затянулось время изготовления паспорта на мое настоящее имя, Генриха Вольфа. От слов «настоящее имя» я впервые за долгое время улыбнулся – значит организм возвращается в исходное боевое состояние. Но, по словам специалиста, я теперь смело могу пересекать любые границы, обнаружить подделку сложно, только опытные криминалисты могут заподозрить неладное. Я совершать преступления не намерен, по крайней мере, открыто. Паспорт и деньги придали мне уверенности в себе.

Я намеревался встретиться с агентом «Юргеном». Имеющаяся у меня информация требовала проверки, а в случае подтверждения – немедленного реагирования.

Внимательно наблюдал за полковником Шмидтом. Шел он по улице неспеша. Если бы полковник немного ускорил шаг, я бы его однозначно потерял, мое самочувствие желало быть лучшим. Шмидт несколько раз оглянулся, и быстро вошел в подъезд, оставив суету внешнего мира за тяжелой дверью. И пока дверь медленно закрывалась, я успел проскочить в дверь незаметно, благо подъезд был огромный.

Подойдя к лифту, Густав нажал кнопку вызова. Лифт не работал, и это, наверное, показалось полковнику странным, так как обычно в этом доме с лифтом никаких проблем не возникало. Шмидт еще несколько раз нетерпеливо нажал кнопку и внимательно прислушался. Никакого движения. «Странно, как могло случиться, что лифт вышел из строя?» – наверное подумал полковник. А случился я сегодня днем. Поднялся на верхний этаж, вскрыл лифтовую комнату и забрал предохранители, без которых лифт работать не будет, как ни проси.

Как ни хотелось, но Густав направился к лестнице. Похоже, привык полковник к хорошему, а теперь нужно ножками топать на третий этаж.

Еще незамеченный полковником, проводил его фигуру взглядом.

На площадке второго этажа Шмидт неожиданно остановился, и начал внимательно озираться. Помотав сокрушенно головой, как будто бы отгоняя какую-то тревожную мысль. Полковник еще несколько раз огляделся, пытаясь понять, что именно его насторожило. Интересно, неужели Густав научился чувствовать чужой взгляд, тем более мой? Надеюсь, мой агент не побежит вверх по лестнице, возраст уже не тот, чтобы носиться по ступенькам, как угорелому. Сейчас мы, правда, в равных условиях: у Густава возраст, а я не отошел еще от ранений, шатает меня пока прилично, да и силенок еще недостаточно.

– Густав не спешите так, я за вами не поспеваю, – попросил я. Прозвучавший мой голос, заставил дернуться полковника, словно от удара хлыстом по спине. – Уделите, если вас не затруднит несколько минут вашего драгоценного времени.

– О-о-о, Генрих, приятно вас видеть, – радостно сказал Густав, хотя лицо полковника говорило об обратном. – Какими судьбами в Берлине?

– Дела Густав, дела. Мы так и будем говорить на лестнице, или пройдем в вашу квартиру, осталось пройти всего один лестничный марш.

– Так вы знаете о моей новой квартире в этом доме, – разочаровано произнес Шмидт, когда мы зашли в квартиру. – А я надеялся, что уже избавился от вашей опеки с началом войны.

– Полковник, я вас не опекаю, мы просто с вами сотрудничаем, можно сказать установили товарно-денежные отношения. Вы мне продаете информацию, я вам плачу денежки.

– Все так, все так. Мы с вами с весны прошлого года не виделись, вот я подумал, что вас в армию призвали.

– Признайтесь Густав, вы надеялись, что меня найдет пуля или осколок.

– Не исключал такого исхода.