Да что вы знаете о настоящих принцессах?

Лорд Палмсбери переглянулся с маркизой и принялся за лепешку, стараясь повторить действия принцессы, возможно, первый кусок он взял не так сноровисто, но стол и соседок соусом не забрызгал, а мясо до рта донес. И выпал из реальности на пару мгновений. Восхитительно! Маркиза, не отстававшая от него ни на секунду, сощурила глаза и расплылась в счастливой улыбке. По залу разнеслись сдержанные смешки, и гости принялись за еду. Практически все последовали примеру принцессы и подхватывали угощение хлебом, уроженцы Вабрии действовали споро и умело, ританцы на первых порах демонстрировали некоторую скованность, затем приноровились и практически не отставали от сотрапезников.

Среди тех немногих, кто предпочел орудовать приборами, особенно выделялись леди Стилнес и леди Корке. Леди Стилнес пользовалась предоставленными инструментами с непринужденным изяществом. Выражение лица её было отрешенным, взгляд скользил по людям и предметам, ни на чем подолгу не задерживаясь. Всем видевшим её сразу становилось ясно, что поведение её не изменится ни в гостях у представителей коренного населения Нового Континента, ни на королевском приеме в родной Ритании. Она одинаково гармонично смотрелась бы и с заостренным прутиком в руках, и орудуя полным столовым набором. Единственное, что практически невозможно было представить — это зрелище, в котором леди Стилнес вовсе бы отказалась от инструментов и взяла пищу руками.

Леди Корке тоже вполне уверенно пользовалась непривычными приборами, но вид при этом имела такой, будто оказывает окружающим неимоверную милость, прощая убогим их ущербность.

В общем и целом две леди, сидящие недалеко друг от друга, наглядно показывали разницу между быть и считаться.

В конце трапезы хозяин поднес Гердте небольшую плошку с тягучим алым содержимым, от которого веяло насыщенным травяным духом. Принцесса хмыкнула, макнула в жидкость ладонь и резво припечатала её к холстине, сноровисто подсунутой хозяином. Пока Гердта отмывала и оттирала руку, холстина была натянута на рамку и торжественно водружена на стену, где дополнила уже имеющуюся коллекцию оттисков.

Увидев заинтересованные и удивленные взгляды большинства гостей, хозяин в очередной раз поклонился и, испросив разрешения у Гердты, на ломаном ританском языке поведал собравшимся:

— Ресторанчик мой — дело семейное. Прапрадедом ещё начатое. Дело он вёл честно, готовил вкусно, звёзд с неба не хватал, но копеечку определённую имел. Как-то вечером к нему постучался путник, одежда, осанка и манеры которого выдавали в нем человека знатного, а запыленность, щетина на подбородке и черные круги под глазами говорили о том, что в пути он не первый день. Несмотря на поздний час, предок мой накормил гостя лучшим, что у него было. Тот поел, отер после сытной трапезы руки, бросил скромную плату на стол и продолжил путь. Салфетку же, которой он руки вытирал, никто отстирать не смог, так и остался на ней отпечаток ладони. Чудом не выбросили. Через несколько дней скончался после долгой изнурительной болезни Ганс IV, на престол вступил его сын Андре II. А ещё через несколько дней к ресторанчику прибыл гонец с королевским указом. Жаловал Андре II предку моему щедрое вознаграждение золотом и разрешение использовать в названии слово "королевская". Только тогда понял прапрадед, кем тот путник был. Салфетку нашли да на стену водрузили. Ресторанчик с той поры называется "Королевская длань". Прошло с того случая более 130 лет. Ещё четырежды наше заведение особы королевских кровей посещали. Все случайно. С интересом узнавали эту историю, а на прощание оставляли оттиск ладони на салфетке. Дед мой придумал вместо подливы краситель специальный для того использовать. На травах. Для человека безвредный, на ткани хорошо держится, и сохранять не в пример проще. В подвальчике у нас непременно склянка этого состава имеется.

Рассказчик перевел дух, обвел взглядом слушателей и добавил:

— И что характерно, все, чьи отпечатки вы на стене видите, рано или поздно на престол восходили. Кто через несколько месяцев, кто годы спустя. В основном в Вабрии, но вот Иоанн VII главой церкви Триединого стал, почти сорок лет делами церковными правил. — Тут он в очередной раз поклонился Гердте и продолжил. — Благодарю ваше высочество за оказанную милость, первый женский оттиск в коллекции у меня появился. И пусть едете вы на чужбину, верю, что не напрасно вы ко мне завернули, знать, всё в вашей судьбе ладно будет.