Да, господин министр

(Как и все постоянные заместители, сэр Хамфри получил чисто гуманитарное образование. Обычно они изучают античную литературу, историю, философию, политику, экономику, языки. Однако не следует впадать в логическую ошибку, полагая, что постоянный заместитель министра административных дел должен быть специалистом в области управления. – Ред.)

Далее он пустился в пространные объяснения по поводу греческой приставки. В данном случае она якобы может означать «из диоксина», или «с диоксином», или «вместо диоксина» – в зависимости от того, значение какого падежа выполняет приставка «мета» – родительного или винительного, который в греческом иногда используется в качестве латинского творительного.

– Как вы, конечно, помните, господин министр, в греческом творительного нет, – заметил – впервые за все время – Бернард.

Я сказал, что не помню, и он пообещал к концу дня подготовить мне справку по греческой и латинской грамматике.

Честно говоря, я надеялся, что объяснения сэра Хамфри удовлетворят Джоан Литлер и она, подобно мне, не захочет показать собственное невежество. Увы, мне не повезло.

– Я ровным счетом ничего не поняла, – обезоружила она всех своей откровенностью.

Сэр Хамфри попробовал нейтрализовать ее высокомерным обращением.

– Ох! – вздохнул он. – Ведь это так просто!

Лучше бы он этого не говорил. Ее глаза зло блеснули.

– И все же будьте любезны объяснить конкретное отличие диоксина от метадиоксина.

Ничего себе вопросик! Я растерялся. Хорошо, что Хамфри опять пришел мне на помощь.

– Конкретное отличие? – переспросил он. – Элементарно – метадиоксин является инертным соединением диоксина.

«Может, хоть этого будет достаточно», – с надеждой подумал я. Так нет.

Она вопросительно посмотрела на меня, я – на Хамфри.

– Э-э… Хамфри, – сказал я, краснея, – лично мне ваше объяснение кажется исчерпывающим, однако… э-э… не могли бы вы для мисс Литлер сделать его… э-э… несколько популярнее?

Он обдал меня ледяным взглядом.

– То есть, господин министр?

Неужели снова искать правильный вопрос? Вот мучение! Но Джоан Литлер опередила меня.

– Что значит «инертный»? – спросила она.

Сэр Хамфри удивленно поднял брови. И в этот критический момент я вдруг отчетливо понял: ведь он тоже не имеет ни малейшего понятия о предмете нашего разговора.

– Инертный? – переспросил он. – Э-э… это значит «безобидный»…

Все в недоумении затихли.

– И мухи не обидит, – пробормотал Бернард.

Сделав вид, что не расслышал, я попросил его повторить, а поскольку он упорно молчал, я понял, что не ошибся.

– А что все это означает на практике? – после небольшой передышки снова ринулась в атаку Джоан Литлер.

– Вы имеете в виду прикладную химию? – спросил я. (У меня степень по экономике.)

– Вот именно, прикладную.

Я повернулся к своему постоянному заместителю. Происходящее меня начинало даже занимать.

– Что это означает в смысле прикладной химии, Хамфри?

Он, как профессиональный игрок в покер, даже глазом не повел и покровительственно заметил, что объяснить это на дилетанском уровне попросту невозможно. Решив подыграть ему, я спросил:

– Вы сами-то разбираетесь в химии, Хамфри?

– Естественно, нет, господин министр. Я кончил стипендиальный класс! – гордо ответил он.

(В любой английской государственной школе – под «государственной» следует, конечно, понимать «частную» школу – стипендиальный класс означает класс «с гуманитарным уклоном». Если же речь идет об элитарной школе, то там можно вообще обойтись без точных дисциплин. – Ред.)

– Кстати, не могли бы вы заодно объяснить мне, что такое «соединение»? – игнорируя слова сэра Хамфри, продолжала Джоан.

– Вы что, тоже химию не изучали?

– Нет, а вы?

Совершенно неожиданно ситуация из драматической превратилась в комическую. Выходило, что ни один из нас ничего не смыслит в предмете, который мы так горячо обсуждали. Смех, да и только. Джоан, Хамфри, Бернард и я пытались решить проблему государственного значения, хотя более несведущих в данном вопросе людей, пожалуй, не сыскать во всей Великобритании!

(Примечательно, что никому из присутствовавших и в голову не пришло позвонить сэру Уолли Макфарленду. Впрочем, кто он такой? Всего лишь специалист и председатель национализированной отрасли промышленности, о которой идет речь. – Ред.)