Да, господин министр

Тем не менее спросил его, что конкретно он имеет в виду.

– При всем уважении к вам, господин министр… – начал мой постоянный заместитель.

Ну, это уж слишком! Я категорически потребовал, чтобы он никогда больше не позволял себе подобного обращения ко мне. Ведь скрытый смысл этой оскорбительной фразы предельно ясен: «Что бы вы ни сказали по данному вопросу – все будет полной чепухой».

Однако Хамфри поспешил заверить меня, что на этот раз он действительно имел в виду совместную работу.

– Вы нужны мне, – заявил он.

Я был почти тронут. Ну а когда он предложил позвать и Фрэнка Визела, моему изумлению просто не было предела.

Хамфри исправляется прямо на глазах. Весьма отрадно, хотя и слишком поздно, чтобы иметь какое-либо значение.

– Понимаете, господин министр, когда за решением стоит сам ПМ, одному Уайтхоллу его не заблокировать. Министры – другое дело. Перекрыть кислород их решению… то есть скорректировать его, – тут же поправился он, – не составит особого труда.

Короче говоря, сэр Хамфри считает, что мы должны действовать одновременно и в Вестминстере (парламенте. – Ред.), и в Уайтхолле (правительстве. – Ред.). Фрэнк, по его расчетам, мог бы оказать нам известную помощь, организовав поддержку заднескамеечников.

Я предложил также подключить Флит-стрит, где у Фрэнка имелись достаточно хорошие связи. Хамфри, нервно сглотнув, побледнел, но (отдаю должное его самообладанию) все-таки согласился.

– Ну что ж, если нет иного выхода… даже Флит-стрит… – невнятно пробормотал он.

4 февраля

Найти Фрэнка вчера не удалось. Встретились с ним сегодня утром.

Сообщили ему о случившемся и с нетерпением ждали реакции. Впервые, сколько я знаю Фрэнка, он, казалось, лишился дара речи и только растерянно покачивал головой. На мой вопрос, есть ли у него идеи, он лишь непонимающе взглянул на нас.

– Я ни о чем не могу думать… Я в ужасе!

Мы все согласились, что ситуация действительно ужасная.

«Пора брать бразды правления в свои руки», – подумал я и решительно сказал:

– Хватит ныть и кудахтать, словно мокрые курицы! Надо что-то делать, а не ждать, пока с нами расправятся. Фрэнк, займитесь заднескамеечниками и партийным центром. Мы должны остановить машину, пока она не закрутилась…

– Ради бога, простите за формализм, господин министр, но в принципе нельзя что-либо остановить, пока оно не закрутилось, – перебил меня Бернард.

Вот зануда! Предводитель мокрых куриц! В кризисной ситуации от него никакого проку.

По мнению Фрэнка, моя идея с заднескамеечниками не пройдет, поскольку предложение о ликвидации МАДа, скорее всего, придется им по душе. Я счел себя обязанным внести ясность, заметив, что идея, собственно, принадлежит сэру Хамфри, а не мне.

А Бернард пришел к выводу – по его словам, в результате мучительных раздумий, – что нам необходимо развернуть в прессе широкую кампанию в защиту министерства. Он даже предложил несколько броских заголовков вроде: «СПАСЕНИЕ НАЦИИ – В АДМИНИСТРАЦИИ!» или «БЕЗ БЮРОКРАТОВ ЖИЗНЬ СТАНЕТ СКУЧНЕЕ!»

Сэр Хамфри досадливо поморщился. Я тоже. Тогда Бернард предложил другой вариант: «БЮРОКРАТИЗМ – ЭТО ЕДИНСТВО СТРАНЫ!»

Иногда он просто приводит меня в отчаяние.

Последовала еще одна долгая пауза, после которой сэр Хамфри обреченно произнес:

– Да, это перст судьбы. Выхода нет.

Ни у кого из нас не осталось ни капли надежды. Неужели мы действительно обречены? Ужасно!

5 февраля

Жизнь не должна останавливаться даже под угрозой дамоклова меча.

Сегодня мы обсуждали вопрос о еврокарточке. Это нечто совершенно новое. Впервые слышу. Соответствующая информация, вероятно, содержалась в одном из вчерашних или позавчерашних красных кейсов, но я был слишком подавлен и, наверное, не воспринимал то, что читал.

Оказывается, еврокарточка – это что-то вроде единого для всей Европы удостоверения личности, которое надлежит иметь при себе всем гражданам ЕЭС. По словам Хамфри, МИДДС поддерживает эту идею в качестве приемлемой компенсации за масляные горы, винные озера, молочные океаны, «баранью войну» и тресковую вонь.

Почетную обязанность выдвинуть соответствующий билль ПМ намерен возложить на меня.

Ничего, кроме содрогания, такая перспектива у меня не вызывает.

Сэра Хамфри моя реакция удивила. Я, как известно, имею репутацию убежденного проевропейца, и к тому же еврокарточка, он надеется, со временем значительно упросит административные проблемы.

Я с помощью Фрэнка попытался объяснить ему и Бернарду, что для меня подобная «инициатива» равносильна политическому самоубийству. Англичане категорически не желают иметь при себе обязательные удостоверения личности. Меня обвинят в стремлении насадить у нас полицейские порядки. А ведь я еще далеко не полностью оправился от «электронного досье». Мне, как наяву, слышатся гневные возгласы заднескамеечников: «Разве для этого мы сражались в двух мировых войнах?!»

– Но ведь это что-то вроде водительского удостоверения, не более, – возразил Хамфри.

– Это последний гвоздь в мой гроб! – отрезал я.

– А что если назвать карточку «Евроклуб-экспресс», – предложил Бернард. – По-моему, это решение проблемы.