Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

Идиотский аргумент, ничего не скажешь. Я, как мог, объяснил, что меня были просто обязаны спросить, раз я не знал, что меня спросят. Похоже, он снова ничего не понял. Иногда старина Хамфри на удивление медленно соображает. Кому-то очень повезло, что он на госслужбе, а не в политике…

Он по-прежнему продолжал оправдывать то, что не имело никакого оправдания. К тому же совершенно недопустимым тоном.

– Господин премьер-министр, предполагалось, что этого вам лучше не знать. Ведь господин Галифакс – член вашей команды, поэтому было решено не сеять ненужных подозрений. В ваших собственных интересах. Мы говорим вам, когда вам необходимо знать.

– Необходимо когда! – не скрывая язвительности, поинтересовался я.

– Когда? Когда… э-э-э… например, прямо сейчас, потому что вы только что не признали существования некоего факта.

– А не лучше ли мне было знать об этом до того, как я не признал существования этого факта?

У секретаря Кабинета на этот счет было иное мнение:

– Наоборот, господин премьер-министр, знай вы об этом до того, как не признали, то никогда бы этого не признали!

– Но мне надо было знать! – сердито воскликнул я.

– Это еще не критерий, господин премьер-министр. – Хамфри, как всегда, упрямо старался доказать, что никогда не бывает неправ. – Мы не говорим вам о прослушке, когда вам надо знать, мы говорим вам, только когда вы знаете, что вам надо знать.

– Или когда вам надо знать, что вам надо знать, – заметил мой главный личный секретарь.

– Или когда мы знаем, что вам надо знать, – уточнил секретарь Кабинета.

– Понимаете, господин премьер-министр, вам надо знать, что иногда вам не надо знать, – добавил Бернард.

– Хватит! – закричал я. Они оба, вздрогнув от неожиданности, с удивлением посмотрели на меня. – Почему? – Я ткнул пальцем в сторону Хамфри. – Почему вы решили, что мне не надо знать?

– Я не решал, – обиженно ответил он.

– Тогда кто?

– Никто, господин премьер-министр.

Господи, сумасшедший дом какой-то!

– Тогда почему я не знал?

– Потому что никто не решил вам сказать, – с готовностью объяснил Хамфри.

– Но это же, черт побери, практически одно и то же!

– Нет-нет, господин премьер-министр, это совсем не одно и то же, – подчеркнуто спокойным голосом, каким психиатры обычно разговаривают с буйными душевнобольными пациентами, поправил меня Хамфри. – Решить сокрыть от вас информацию для любого официального лица означает взвалить на себя тяжелое бремя ответственности, а вот решить не раскрывать вам таковую информацию – это совсем другое дело. Самое обычное дело.

Я категорически заявил Хамфри, что мне надо знать все, абсолютно все.

– Все, господин премьер-министр?

– Все!

– Что ж, все так все. – Он заглянул в какое-то досье. – Итак: расход канцелярских принадлежностей в секретариате Кабинета министров на этой неделе составил четыре полных коробки скрепок второго размера, 600 пачек печатной бумаги стандартного размера, девяносто шесть фломастеров…

Он что, нарочно?

– Важнее этого дел, конечно, нет!

– И кому в таком случае надлежит решать, что важно, а что нет? – с невинным видом поинтересовался Хамфри.

– Мне, – ответил я и тут же понял, что в результате снова получу очередной перечень канцтоваров или что-нибудь в этом роде. – Нет, вам, – поправил я себя и тут же понял, что тем самым опять загоняю себя в ловушку. И поскольку нормального ответа, похоже, не было, я сердито попросил его как можно проще объяснить, чем можно достаточно разумно оправдать эту весьма досадную оплошность.

– Вашими собственными словами в палате общин, господин премьер-министр, – спокойно ответил он. – «Мы получили, что получили».

Хотя подражание можно смело считать высшей формой лести, в данном случае я предпочел бы обойтись без нее. – «Мы получили, что получили» вряд ли можно считать достаточным оправданием того, что премьер-министра публично посадили в лужу!

– Я ведь всего лишь смиренный государственный служащий, рядовой чиновник, – как ни в чем ни бывало, продолжал этот далеко не смиренный служащий и далеко не рядовой чиновник. – Это было решение министра внутренних дел.

Вон оно как! Что ж, мог бы догадаться и сам. Он всегда меня недолюбливал.

– Хамфри, вы можете предложить мне хоть какую-нибудь причину, по которой я мог бы предложить ему подать в отставку?

– При всем уважении к вам, господин премьер-министр, – не без нотки дерзости начал он, – возможно, вам не следовало бы предлагать ему подавать в отставку до тех пор, пока он не допустит ошибку, которая будет очевидной тогда, когда он ее допустил, а не, так сказать, «задним числом». Не говоря уж о проблеме, которая возникла в результате вашей собственной ошибки, когда вы попытались опровергнуть неопровержимое. Причем публично!

Его прямота настолько граничила с откровенным нахальством, что я чуть было не лишился дара речи. А секретарь Кабинета продолжал свои фарисейские нравоучения. Причем с таким видом, будто имел на это моральное право.

– Вам не следовало бы отрицать то, о чем вы не были своевременно информированы.