Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

Я не поверил своим ушам.

– Но ведь это ваша вина! Вы только что сами признались в утаивании от меня важной информации. От премьер-министра!

– Ни в коем случае, господин премьер-министр, – категорически возразил он. – Система работает без сбоев, но только до тех пор, пока премьер-министр говорит государственной службе все, что он собирается сказать, до того, как он это уже сказал. Однако если он опрометчиво говорит что-либо, предварительно не согласовав это со своими помощниками, то винить надо только самого себя. Ни одно публичное заявление не должно делаться без предварительного одобрения компетентных советников. При всем уважении к вам, господин премьер-министр, считаю необходимым напомнить, что осмотрительность и благоразумие пока еще никому и никогда не мешали.

Такого откровенно нравоучительного напоминания мне, честно говоря, слышать еще никогда не приходилось.

– Да, но я ведь не знал. Не знал, что в этом есть что-то, не подлежащее огласке.

– У правительства, господин премьер-министр, всегда есть что-то, не подлежащее огласке.

Внезапно мне в голову пришел необычный, но, кажется, вполне уместный вопрос. И почему только я раньше не подумал о нем?

– Но послушайте, Хамфри, а для чего мы вообще прослушивали Хью Галифакса? Он что, регулярно разговаривал с кем-то из русского посольства?

Секретарь Кабинета пожал плечами.

– Нет, из французского. Что намного серьезнее.

– Как это?

– Русские и без этого знают, чем мы занимаемся, – охотно пояснил Бернард.

Но ведь французы наши союзники, как бы мы о них ни думали… А чем мы занимаемся, в любом случае не секрет!

(Нам представляется уместным напомнить читателю, что британский МИД делит национальные государства на две группы: те, кого они любят, и те, кого ненавидят.

Любимчики:

(а) арабы

(б) немцы

(в) американцы

Те, кого они ненавидят:

(а) русские

(б) израильтяне

(в) французы

Больше всего им не по душе французы, вот почему общение с ними, с точки зрения МИДа, prima facie[63] рассматривается как нечто вроде измены родине. – Ред.)

– Кто это санкционировал? – спросил я. – Кто конкретно санкционировал эту прослушку?

– Наш МИД. Как я только что сказал. – Только что он этого не сказал! К тому же мне никогда даже в голову не приходило, что МИД может санкционировать прослушивание телефонных разговоров. Впрочем, думаю, вполне может, поскольку у него на контроле «МИ-6» [64], но… только неофициально, так как официально «МИ-6» не существует. Наверное, в данном случае официальные официальные лица МИДа неофициально уполномочили на это неофициальных официальных лиц «МИ-6».

Тут Хамфри неожиданно, но однозначно дал понять, что считает разговор на эту тему законченным.

– Господин премьер-министр, чем меньше слов, тем лучше, вы согласны?

– С чем? – смущенно переспросил я.

– Со всем.

(Желанию сэра Хамфри раз и навсегда «закрыть» эту тему, увы, не суждено было сбыться, поскольку вскоре в его адрес поступило письмо от председателя специального подкомитета палаты общин, в котором ему предлагалось явиться на очередное заседание, посвященное обсуждению упомянутого вопроса. Сэр Хамфри переслал это письмо ПМ, сопроводив его запиской, в которой просил его совета в отношении дальнейшей линии поведения. Ниже мы с удовольствием воспроизводим ответ, который Джим Хэкер незамедлительно направил секретарю Кабинета. – Ред.)

«21 ноября

Дорогой Хамфри!

Игнорировать приглашение комитета палаты общин было бы весьма неразумно. Следовательно, вы должны сообщить им все, что должны (то есть все, что данный комитет мог у знать из других источников – Ред.). Не сомневаюсь, вы найдете, что им сказать.

Искренне ваш,

Джим».

Вспоминает сэр Бернард Вули: