Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

Откровенно говоря, эта откровенная буффонада начала меня утомлять. Неужели он может поддаться столь банальному искушению и принять участие в публичной дискуссии по радио? Так или иначе, но я счел своим долгом предостеречь его от столь опрометчивого поступка и напомнил:

– Но вы же сами меня учили: анонимность, служение, благоразумие!

Несколько смутившись, он налил себе бокал хереса (очевидно, было уже после 18.00. – Ред.).

– Бернард, они сказали, что если я не соглашусь, это сделает Арнольд[64].

– Может, так было бы намного лучше, – заметил я.

Брови Хамфри стремительно взлетели вверх. Нет-нет, дело было совсем не в желании надерзить старшему. Просто сэр Арнольд был в отставке и многого уже не знал. Особенно в отношении текущих событий. Более того, он являлся президентом движения „За свободу информации“, и, значит, способствовать открытости правительства было его прямой задачей… если, конечно, это не противоречило национальным интересам!

Хамфри так и не смог избавиться от своеобразного чувства ревности к Арнольду, поэтому невольно стремился к публичному признанию самого себя и своих заслуг. Хотя ему, наверное, проще было бы умереть, чем сознаться в этом. Его неудачная попытка оправдаться до сих пор звучит у меня в ушах:

– Видите ли, Бернард, что касается лично меня, то, конечно же, я не хотел давать этого интервью. Но чувство долга, профессионального долга, обязывает не допустить, чтобы Арнольда незаслуженно считали образцом высшего государственного служащего!

Я заметил, что для этого интервью ему понадобится разрешение премьер-министра. Он тут же забеспокоился, но я не без явного удовольствия поспешил добавить, что, на мой взгляд, с ПМ особых проблем, скорее всего, не будет, поскольку канал „Радио 3“ все равно никто не слушает».

(В те годы положение постоянных заместителей в каком-то смысле было даже обидным. И не удивительно: элитная группа поистине блестящих людей, занимавших свыше сорока наиболее могущественных и высокооплачиваемых постов в иерархии британской власти, осыпаемых всеми возможными почестями и наградами, тем не менее, нередко заслуживали самого искреннего сочувствия, поскольку, с одной стороны, в силу сложившейся традиции, а с другой, в интересах их же собственной безопасности, они оставались практически совершенно безвестными. Более того, для большинства британцев «постоянный заместитель» являлся не более чем некой противоположностью «временно исполняющего обязанности», чем-то вроде старшего министерского клерка. Возможно, именно по этой причине сэр Хамфри был не в силах удержаться от соблазна выступить по радио и тем самым хоть как-то ублажить свое безутешное «эго». – Ред.)

(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)

26 ноября

Сегодня утром ко мне в кабинет неожиданно и с весьма обеспокоенным видом заскочил Хамфри. Сначала я даже испугался. Случилось что-нибудь ужасное? Но потом вспомнил, что сегодня знаменательный для него день – его публичное интервью на «Радио 3»!

Я от всей души посоветовал Хамфри не волноваться, хотя секретарь Кабинета тут же заявил, что у него нет никаких причин беспокоиться.

– Кому как не мне уметь выходить из сложнейших ситуаций, – уверенно заявил он.

– Да, конечно, – согласился я. – Но когда выступаешь по радио, ни в коем случае нельзя звучать чересчур уклончиво или даже противоречиво. Они тут же все это вырезают из эфира. Им требуется что-нибудь реальное!

– Что-нибудь реальное? – недоуменно переспросил он.

– Да, что-нибудь простое и достаточно интересное.

Кончики его пальцев слегка задрожали.

– Простое и достаточно интересное? – Он нервно облизнул почему-то вдруг пересохшие губы. – Ну, а… э-э-э… если тебе кто-нибудь помогает… если вопросы носят, скажем, агрессивный характер?

Я объяснил, что к агрессивным вопросам вполне применимы правила боулинга: если удар не совсем точен, то можно рассчитывать на собственную инерционную силу шара.

– Учтите, чем агрессивнее вопросы, тем лучше. Тем самым они невольно привлекают слушателей на вашу сторону.

– Но отвечать-то на них все равно приходится!