Да, и в наше время нашлись люди!

Где-то высоко, среди ветвей корабельных сосен, устремившихся ввысь, к солнцу, весело и беззаботно щебетали невидимые птицы. Все окружающее меня шептало: расслабься, пора… Красота, да и только, отдыхай Владислав Петрович, в свое удовольствие, когда еще финансовое Управление МО РФ тебе путевку выделит. Повезло, что она оказалось горящей, очень горящей, практически обуглившейся. Кто-то из начальства в последний момент отказался, пользуйся подвернувшейся удачей. Я и пользовался — шел неспешно к своему корпусу и радовался. В шортах и футболке не надо принимать стойку смирно, или прикладывать руку к головному убору, приветствуя старших по званию. Образно говоря, в трусах все равны, и генерал-лейтенанты и просто лейтенанты — те, которые без лампасов…

К ужину в столовую я вышел в белом льняном костюме, в парусиновых белых туфлях и с канотье на голове — нормальная офицерская форма одежды для отдыха.

Мой стол под номером девять пустовал. Стоило мне за ним устроиться, сразу же появилась молодая симпатичная официантка с разносом, уставленным тарелками с моим ужином. Приличных размеров говяжья отбивная с гарниром из гречневой крупы, салат из свежей капусты, розетка с приправой и тарелка с тремя блинчиками с творогом. Кофе или чай, по усмотрению, девушка обещала принести после того, как я расправлюсь с предложенными блюдами. Что здесь думать, кушать надо. Инструменты в руки и вперед. Но не тут-то было. Рядом со столом нарисовался статный мужчина, лет пятидесяти, в сопровождении дам: девушки около двадцати пяти лет и женщины, примерно возраста мужчины. Как-никак я культурный человек, поэтому в присутствии дам довелось бодро подняться.

— Владислав Петрович, — представился я. — Не возражаете, если составлю вам компанию за столом?

— Григорий Иванович Перминов, — простуженным голосом сказал мужчина.

— Это, — он указал рукой на женщину, — моя жена, Людмила Алексеевна. — Вертящая головой во все стороны особа — наша дочь Мария.

Я окинул взглядом дам. Старшая, Людмила Алексеевна, обыкновенная серая мышка, с минимумом косметики, в молодые годы, по всей вероятности, была довольно симпатичной. Однако годы берут свое и становятся от этого красивее своих доноров.

Естественно, больше уделил внимания молодой особе, как выразился Григорий Иванович. Девушка среднего роста, стройна. Волосы выкрашены в черный цвет, и, в общем, гармонируют с карим цветом глаз, аккуратно пострижены. В названиях женских причесок не силен. Лицо симпатичное, без каких-либо изъянов. Ткань легкого летнего брючного костюма, четко повторяет все контуры тела девушки, а контуры эти довольно аппетитные.

— Очень приятно, — ответил я, чуть помедлив с ответом.

— Вы молодой человек, из каких будете? — спросил мужчина, удобно устроившись на стуле.

— Не понял?

— К какому ведомству принадлежите?

— Финансовое управление.

— Финансисты так устают, что им требуется отдых? Вот никогда бы не подумал, что, нажимая клавиши клавиатуры компьютера, можно умориться.

— Не имею чести быть с вами знаком, чтобы ответить в соответствии с вашей принадлежностью к, пользуясь вашей терминологией, каким-то. Но весьма странно, что вы так оцениваете работу других людей, — осторожно ответил я, понемногу напрягаясь, а про себя подумал: «Не спорь, Влад, с дураком, а то окружающие не заметят между вами разницы». Но продолжил, не сумев преодолеть желание немного культурно поиграть на нервах у этого господина:

— А вот Козьма Прутков считал, что в отдыхе нуждаются абсолютно все. Помните его изречение: «Если у тебя есть фонтан, заткни его; дай отдохнуть и фонтану»? Как вы считаете, он прав?

Григорий Иванович презрительно хмыкнул, но продолжил без устали изливать яд: — Раз вы финансист, то почему здесь, а не в Арабских эмиратах?

И как-то глубже задышав, еле сдерживая вырывающийся наружу беспричинный гнев, раздраженно завершил свою глубокую мысль.

— Не собрали нужную сумму с подотчетных вам структур?

— А у вас, Григорий Иванович, есть основания подозревать меня в мздоимстве? Я уж не говорю о вашей странной логике. Считайте: не очень люблю жаркие страны, — как можно нейтральней ответил я важному и чему-то неизвестному мне гневающемуся соседу по столу, хотя было желание подерзить более серьезно. Даже не подерзить, а поставить на место человека, так грубо поставившего под сомнения мою честь. Известно же: душу — Богу, жизнь — Отчизне, честь — никому. А тут такие пассажи. И в первый же день отдыха! Вот так начало! Посмотрим — посмотрим, чем отпуск закончится. И не столько незнание, с кем оказался за столом (чинопочитанием не страдаю, могу зарядить межи очи за такие слова кому угодно), а исключительно присутствие дам, остановило.

— Я вижу, вы тоже любите отдых в лесу — безуспешно пытаясь придать голосу толику вежливости, все же произнес я в завершение фразы (совсем не той, что в одну секунду сформировалась в моих быстрых мозгах).

— Это не ваше дело, молодой человек, — упорно продолжая грубить, промолвил с загадочным интонационным нажимом собеседник.