Да, капитан!

Нас уложили на лавочки, животами вниз. Не самое удобное положение, но мы могли видеть друг друга. Это придавало мне сил и решительности.

Ивон подал знак, и нас обступили. Шаман отдал задания. Острие палочки коснулось моей правой лопатки. Я стиснула зубы и увидела, как Ксандр одними лишь губами шепчет: «Прости меня».

Пока соображала, как это расценивать, мою кожу уже прилично накололи. Лопатку обжигало, щипало и саднило. Иногда я постанывала, зажмуривалась и закусывала губу. Ксандр был непреклонен: не выдал ни единой эмоции, кроме глубокой вины в своих глазах.

Нас промучили до самой ночи. Обработали готовые татуировки какой-то мазью и приклеили к ним куски пальмовых листьев.

Шамана увели, а Ивон, вставая, заявил:

— Отплывете на рассвете. Отдыхайте.

Мы даже не стали спорить. Когда все ушли, Ксандр первым поднялся с лавочки и пошатывающейся походкой подошел ко мне. Осторожно взяв меня за плечи, помог встать. Я выпрямилась перед ним, покачиваясь и привыкая к возвращающимся ко мне ногам.

— Больно? — поинтересовался он.

— Окажешь первую медицинскую? — я вложила в эти слова всю свою обиду.

Улыбнувшись, он склонился и, притянув меня к себе, поцеловал.

Хотелось оттолкнуть, закричать, дать пощечину, назвать хамом... милым хамом... Броситься к нему на шею, обвить ногами его талию, кусать его губы и царапать кожу... Что, впрочем, я и делала, когда встрепенулась.

Поддерживая меня под ягодицы, Ксандр опьяненным взглядом посмотрел в мое отстранившееся лицо и произнес:

— И все-таки я тебе нравлюсь.

Боже, что я творю?! Там, на корабле, меня ждет Шанард. А я тут целуюсь с его злейшим врагом! Хороша красотка! Даже Софийка так подло со своими парнями не поступала.

Я попыталась оттолкнуть Ксандра, но куда мне! Засмеявшись, он опустил взгляд на мою грудь и промурлыкал:

— А сосочки налились. Жаждут моей ласки.

— Не твоей! — Я завертелась в его объятиях.

— Что, шаман возбудил?

— Даже если и он, не твое дело!

— Ошибаешься, писечка, — томно прошептал он. — Мое. Потому что ты — моя.

— Тебе приснилось, что ли? Отпусти меня немедленно!

Он и ухом не повел. Крепче удерживая меня, понес к настилу из одеял.

— Я закричу! — пригрозила я.

— Кричи, — улыбнулся Ксандр. — Иусхабия предупреждала, чтобы мы вели себя тихо. Хочешь стать ужином для Ивона, кричи. Хочешь наслаждения, молчи. — Он уложил меня на подстилку и навис сверху: большой, темный, пугающий, знающий, чего хочет. — Ты же хочешь меня, Аврора. Не отрицай.

Внутри меня все сжалось от его проникновенного взгляда и дьявольски чарующего голоса. Губы запылали от прерванного поцелуя. Чувствовала себя грязной, порочной потаскухой, но действительно желала Ксандра: его ласк, поцелуев, объятий. Теперь причина моего попадания сюда стала прозрачной. Как бы я ни стыдилась многомужества Аври, а сама в глубине души мечтала быть предметом вожделения многих мужчин, управлять ими, повелевать, затмевать собой других женщин и довольствоваться своей коллекцией. Вот только моей проблемой было то, что я, наивная, испытывала к ним чувства. Любила Шанарда, желала Ксандра, проявляла симпатию к Кайду.

Ксандр пальцем обвел овал моего лица, скользнул по шее и ключице в ложбинку между холмами груди, прикусил нижнюю губу и положил руку на один бугорок. Грудь идеально вошла в его ладонь, и мне казалось, вот-вот лопнет от того, как она заныла от возбуждения.

Помяв ее, Ксандр двумя пальцами сжал сосок, и меня буквально затрясло. Неприятные ощущения от свеженабитой татуировки улетучились, мозг стремительно отключался, а тело запросило страсти.

— Хо-очешь, — шепотом протянул Ксандр, скалясь.

Я чуть приподнялась и в мольбе вымолвила:

— Бери.

Он склонился и горячо шепнул мне в губы:

— Моя?

И я сдалась:

— Твоя… сукин сын.

Ксандр сильнее сдавил мой сосок, и как только из моего горла вырвался крик, другой ладонью закрыл мне рот. Вдавив мою голову в настил, потерся вставшим членом о мое бедро.

В его глазах вспыхнула звездная бездна, поглотившая меня с головой. Не в силах бороться с желанием, я потянулась к его ширинке.

— Только полегче. Не обижай моего Пиратика.

Ксандр медленно убрал руку с моего лица и ослабил вторую.

— Ты дал своему члену прозвище? — офигевающе спросила я.

— Разве не подходит? Он же тот еще разбойник. Отнимает чужое и присваивает себе.

Мои руки продолжали расстегивать ремень и пуговицы, а дыхание Ксандра учащалось.

Я презирала себя за нездоровую тягу к нему. Но осознание нашей запретной связи кипятило кровь.

Рукой проникнув в мужские трусы, я ухватилась за ствол и закатила глаза. Меня окатывало волнами моря страсти от одного только ощущения его горячей плоти в своих руках. А предвкушение скорого слияния тел сводило с ума.

— Аврора, — сладко прошептал Ксандр, целуя мою шею. — Дьяволица... Ведьмочка... Чаровница...

Он приподнялся и вновь посмотрел мне в глаза. На его лице отразилось расслабление. Он снова сорвал с себя маску хладнокровного морского разбойника. Стал Сашкой, тем, что когда-то был санитаром, спасал жизни, а недавно открылся мне.

— Са-аша, — протянула я, водя рукой по обхваченному в кольцо члену.

Он замер.