ДА. Книга 3 (СИ)

Тем временем к арке Сезара и Софии подбежал слуга, который принес бархатную коробочку на подушечке. В коробочке предсказуемо оказалось кольцо, которое Сезар, повернувшись к Соне, надел ей на палец. Мягко сжал ее руку в своей, сообщив:

— Я счастлив видеть тебя своей невестой, София.

Подруга улыбнулась, кивнула, на этом все действо и закончилось. Хотя нет, вру, оно закончилось, когда стихли очередные аплодисменты — на этот раз гораздо более густые, чем в прошлый раз. Видимо, речь Фергана проняла присутствующих, а может быть, им подняли настроение Люциан с Женевьев.

До которых, к слову, тоже дошла очередь. Другой слуга подбежал с другой стороны и тоже принес кольцо, открыл коробочку.

— Женевьев, — Люциан взял ее руку в свою, — я не могу на тебе жениться.

Над парком повисла такая тишина, что, кажется, слышно было жужжание над цветами.

— Я не считаю себя готовым к такой ответственности, равно как и к наследованию престола. Именно поэтому я принял решение, что сразу после окончания первого курса я отправлюсь в гарнизон на границе с Темными землями. — Он отпустил руку Женевьев и посмотрел в толпу. А после — в упор на меня. — Все, можете расходиться. Продолжения не будет.

Люциан вышел из арки и свернул куда-то в сторону на ближайшей парковой аллее. Пару мгновений (или больше?) над погрязшей в тишине толпой кружились лепестки, которые посыпались с неба. Ну ладно, не с неба, они падали из открывшегося явно к определенному времени портала над нашими головами. Потом тишину прорезал чей-то сдавленный вздох, следом — резкий жесткий голос отца Женевьев:

— Это недопустимо. Мы уходим. Немедленно!

Портал он открыл прямо здесь, даже не дождавшись ответа Фергана, уводя в него и жену, и дочь. Стоило магическому переходу сомкнуться, как толпа взорвалась перешептываниями, возгласами, все взгляды обращались прямиком на короля. Давно рука Валентайна под моей стала каменной? Я не поняла. Равно как и не поняла, когда вокруг началось движение. Суета.

Сезар увел Соню в портал так быстро, что я не успела даже сказать «ик».

— Подожди меня здесь, Лена. — Валентайн коснулся моего плеча. — Я быстро.

Он шагнул к Фергану, и они вместе «растворились» в пространстве. Если быть точной, растворился дракон, Валентайн ушел следом за ним в портал. Церемониймейстер уговаривал толпу не расходиться и уверял всех, что праздник продолжится, хотя как по мне, это было чистейшей воды брехней. Равно как и все то, что его тэрн-архство несло перед этим. Хотя что взять с дракона, который готов был располовинить своего маленького сына, только чтобы отрезать от него темную магию.

Пока все суетились, бегали и пропитывались сплетнями, как торт «Наполеон» кремом, я сделала самое нелогичное, что можно было сделать в таких обстоятельствах. Проще говоря, направилась к той самой дорожке, по которой ушел Люциан. Не знаю, зачем — я даже остановилась, стоило шуму и толпе остаться у меня за спиной, но потом все-таки ускорила шаг. На самом деле в этом парке, даже не в лабиринте, можно было бродить целую вечность и его не найти, но мне сегодня везло.

Потому что Люциан недалеко ушел: он стоял, привалившись к дереву, разбросавшему по траве лепестки цветения, и крутил на пальце острие кинжала.

Люциан Драгон

Драхова помолвка прошла немного не так, как он задумывал. Почему-то, глядя в глаза Женевьев, сделать все оказалось гораздо сложнее. Нет, между ними ничего не было и быть не могло, но эта женщина определенно такого не заслуживала. Еще меньше она заслуживала связать свою жизнь с тем, кто помешан на другой. До безумия. До желания наброситься на Альгора прямо там, оттащить ее от него, впиться в ее губы резким, присваивающим поцелуем у всех на глазах. У всех на глазах заявить права на нее, заявить всему миру, что она его.

Увы, это было неосуществимо по многим причинам. Во-первых, Лене было на него плевать. Во-вторых, отец ясно дал понять, что он может устроить ей проблемы, и показывать заинтересованность в ней — значило ее напрямую подставить. В-третьих… Да Лозантир его знает, что в-третьих. Наверное, он просто отлично понимал, что в любви оказаться на месте просящего — не для него. Равно как и не для Женевьев. Для нее такое тоже не подойдет, так что он все сделал правильно.

Отказался от Женевьев.

Отказался от помолвки.

Отказался от наследования.

Сделал так, что отцу будет не до Лены — теперь у него дипломатические проблемы, и он будет занят именно ими, а не тем, чтобы причинить вред женщине, которую он любит. Да и нет смысла теперь Лену преследовать, с Женевьев все нити оборваны. Сам он уйдет в гарнизон, на год или на два, пока еще не решил. Но достаточно для того, чтобы справиться с чувством, которое сводит с ума.

К сожалению, с чувством, которое он слишком поздно в себе осознал.

И вроде все сделано правильно. Вот только почему тогда так тошно?

Опять.