Да, мой лорд, нет, мой Лорд

Чуткие соратники быстро отреагировали на смену любимцев: за спиной Люциуса громко говорили то, чего не смели пока произнести в глаза. Все же, дураков в Ближнем круге не было, все еще помнили историю «взлетов и падений прекрасного лорда», и не спешили ссориться с ним или, не дай Мерлин, пытаться предъявить на него права, хотя сопящий за спиной Макнейр разве что не капал слюной Люциусу на мантию. Никто не знал, надолго ли новое увлечение Лорда, а Малфой продержался в этом звании больше пяти лет, поэтому соратники язвили так, чтобы он непременно слышал, но, когда Люциус оборачивался, он видел только вежливые улыбки. Приходилось терпеть, тем более, что Лорд совсем не щадил мальчишку, обнимая его у всех на глазах, почти неприлично прикасаясь и двусмысленно шутя. Юный дурачок принимал все за чистую монету, млел, улыбался, преданно глядя в глаза, и выглядел абсолютно счастливым. Люциусу он напоминал самого себя в нелучшую пору его юности, поэтому он старался не смотреть на откровенную демонстрацию «семейного счастья», чем очень развлекал и Лорда и товарищей. Продолжая изображать обиду и ревность, Люциус старался по возможности не появляться на собраниях, выходил из комнаты, когда в ней появлялась «счастливая пара», приторно-вежливо общался с мальчишкой, если тот обращался к нему. Сам лорд Малфой с мистером Краучем никогда не заговаривал.

Как на зло, мальчик все еще видел в нем угрозу, и по-детски пытался доказать Люциусу, что победил: вызывающе смотрел в глаза, слишком громко и не слишком уважительно разговаривал, почти открыто заявлял о своей ревности и победе, и Малфою стоило большого труда не поставить нахала на место. Сдерживала только жалость к маленькому идиоту, который явно нужен Лорду только как разменная монета в политической и их личной игре, и внимательный, довольный взгляд Волдеморта, не отпускающий обоих при их стычках. Лорду Малфою полагалось ревновать и быть в ярости, и Люциус не сдерживал эмоций, на радость публике и Лорду. Оставаясь безупречно вежливым, внутри он кипел и позволял злости пробиваться наружу, оправдывая ожидания Риддла и надеясь, что тот захочет продлить свои издевательства как можно дольше.

Впрочем, со временем даже самые недогадливые уяснили расстановку фигур, и снова стали придерживать языки в присутствии Малфоя. Лорд же порадовал всех новостями: в один из дней, аппарировав на собрание, Люциус удивился количеству незнакомых и полузнакомых лиц. Волдеморт представил им новых соратников: чистокровных детей бедных и незнатных родов. Люциус не запомнил почти никого из будущих друзей, в глаза бросились только брат и сестра Керроу, с явными признаками вырождения на одинаково уродливых лицах, две ненавистные рыжие головы другой семейки и неожиданно - Руквуд, улыбчивый и беззаботный, как всегда.

Люциус неожиданно обрадовался ему и даже чуть не улыбнулся в ответ, но, сдержавшись, вежливо кивнул: ни к чему давать повод для пересудов. Отвернувшись от Руквуда, Люциус оказался прямо перед высокомерно улыбающимися Стоунтонами.

- Добрый день, Люци, - почти пропел Теодор, - не ожидал встретить нас здесь?

- Теодор, Элоиза, добрый день.

Люциус попытался отойти, но, похоже, рыжее семейство не было настроено отпустить его с миром:

- Что ж, теперь мы в одной команде, не так ли, Люци?

- Братик, его светлость не любит фамильярности.

- Его светлость любит быть в центре внимания, не так ли? - поддержал сестрицу Тео. - Но почему тогда ты не там?

Теодор кивнул в сторону кресел, где расположился Лорд, окруженный членами Ближнего круга. Мистера Крауча Лорд сегодня не пригласил: его участие в их движении пока сохранялось в тайне. Люциус уже не раз ловил на себе намекающие взгляды Лорда, видимо, ему полагалось воспользоваться отсутствием соперника и кинуться возвращать отвоеванные позиции, но Малфой не спешил, не забывая, что унижен и оскорблен. Что ж, мой Лорд, в эти игры мы обыкновенно играем вдвоем… Заметив, что Лорд снова смотрит в его сторону, Люциус обворожительно улыбнулся Стоунтону:

- Обычно я нахожусь там, где хочется находиться мне. - сказал он.

- Неужели ты хочешь уверить меня, что добровольно отказался от места рядом с Лордом? - усмехнулся Теодор.

- А почему ты думаешь, что я от него отказался?

Они лучезарно улыбались друг другу, и со стороны казалось, что разговаривают два близких приятеля.

- Ах, да, не отказался… Я и забыл! Тебя, Люци, прогнали, как надоевшую наложницу, и заменили более молодой кандидатурой.

- Уже успел наслушаться сплетен, Теодор? Впрочем, ваша семейка всегда была неравнодушна к собиранию слухов. А почему ты не прибавил «и более красивой»?

- Потому, что даже молодой человек не может отрицать, что никого более красивого в этой комнате просто нет. - Лорд снова подошел неслышно. - Не так ли, мистер Стоунтон? Ведь лорд Малфой действительно красив?

Люциус замер, бросил печальный взгляд на Волдеморта и опустил ресницы. Ну, Стоунтон, давай, умом ты никогда не отличался, вон, даже сестрица побледнела, а тебе хоть бы что.

- О, да, мой Лорд, Люци всегда был самым красивым мальчиком в школе.

Молодец, Тео!