Да, мой лорд

Люциус долго стоял у постели отца, словно ожидая, что то очнется и улыбнется ему прежней, чуть усталой улыбкой, но время шло, а лицо Абраксаса Малфоя, непривычно спокойное и умиротворенное, все не менялось. Люциус честно пытался ощутить боль потери и скорбь по отцу, но чувствовал лишь стыд: вчера он винил отца во всех своих несчастьях, и теперь ему казалось, что он предал его и почти виновен в этой смерти. Мучила мысль: ведь отец звал его вчера, а он сам лишил себя возможности попрощаться. Эльфы сказали, что господин умер во сне, и это немного радовало измотанного Люциуса: отец не мучился, и никогда не узнает, что его единственный сын не принадлежит больше себе… Малфой отвернулся и вышел из комнаты. Не принадлежит себе? Снова выбираешь фразы? Скорее - принадлежит не себе. Раб. Как гадко! Отец толкнул его в руки Волдеморта и бросил, предоставляя решать свои проблемы самому… Отец… После смерти матери, отец стал для Люциуса всем - родителем, наставником, самым близким человеком, и сейчас Малфою казалось, что его предали, словно отец мог выбирать, когда ему уйти, и оставил его в самый тяжелый час его жизни. О Волдеморте думать не хотелось. Потом. Все проблемы можно решить, все потери минимизировать, любой ущерб свести к приемлемому, нужно только придумать - как. В конце концов, если тебе приходится продаваться, ты можешь назначить свою цену. Люциус только надеялся, что его потребуют не сейчас: ни душевных, ни физических сил не осталось. Прихватив бутылку огневиски, Люциус закрылся в кабинете и, запретив эльфам беспокоить себя, в первые в жизни напился действительно до беспамятства.

Он не помнил, отправлял ли сову, не помнил, что делал, и почему оказался в гостиной, и совсем не удивился, когда из камина вышла Нарцисса. Попытавшись встать навстречу невесте, Люциус понял, что ноги не держат его, а лицо Нарциссы расплывается. Голова кружилась, в глазах темнело, глядя на приблизившуюся невесту, Люциус ощутил мимолетный стыд, и потянулся за стаканом. Он не желал ничего чувствовать, и никого видеть, поэтому закрыл глаза, и тут же ощутил на своем лбу прохладную руку.

- Бедный мой. - прошептала Нарцисса. - Позови эльфов.

Люциус вызвал эльфа, и Нарцисса вышла, оставив его со стаканом и совестью. Вскоре она вернулась и помогла ему подняться.

- Тебе нужно лечь, идем.

Малфой попытался вырваться и засмеялся, поняв, что не в силах:

- Где ты научилась так ловко обращаться с пьяными, любимая? Или я чего-то о тебе не знаю?

- Конечно не знаешь. - спокойно ответила она. - Наш уважаемый отец напивается довольно регулярно. Эльфов он в таком состоянии к себе не подпускает, маму тоже, Белл брезгует, Мейди - слишком мала…

Говоря это, Нарцисса почти тащила его по лестнице, а Люциус мог только перебирать ногами, и, стараясь не упасть, почти не вслушивался в слова. Ему удалось захватить с собой бутылку, и, усевшись на кровать, он допил - таки огневиски, и дальше его воспоминания превратились в короткие яркие вспышки.

Открывая глаза, он видел лицо Нарциссы рядом, над собой, под собой, он помнил, как вытирал слезы, целовал губы, гладил растрепанные волосы, бормотал что-то нежное и упокаивающее, или наоборот - обвинял и жаловался? И, кажется, почти кричал что-то гневное и злое, прежде чем упасть на неподвижное тело рядом, прижимаясь к нему в поисках тепла. И, проваливаясь в спасительное забытье, еще успел почувствовать нежное прикосновение к волосам, но не поверил: это могло быть бредом, пьяным сном, как и все, что чудилось ему в темноте спальни… Проснувшись утром и глядя остановившимся взглядом на растерзанную постель, Люциус понял, что у него, кажется, больше нет невесты.

Он бы, пожалуй, попробовал отравиться, но не в силах был встать с кровати. Голова болела немилосердно. Люциус позвал эльфа и приказал принести антипохмельное. Выпив, он заставил себя встать и умыться: нужно было готовить похороны, написать родственникам, пытаться жить дальше. Переодевшись и рассмотрев себя в зеркале, Люциус усмехнулся.

- Лорд Люциус Малфой. Глава рода. Позор.

Отвернувшись от зеркала, Малфой выпрямил спину и отправился завтракать.

Войдя в столовую, он в растерянности остановился: Нарцисса сидела у стола, сложив руки на коленях и, увидев его, опустила взгляд.

- Доброе утро.

Несколько секунд Люциус молча глотал ртом воздух, не решаясь заговорить, и, наконец, придя в себя, кинулся через комнату к невесте и упал на пол у ее ног, пряча лицо в ее мантии, целуя колени, дрожащие руки, не смея поднять глаза, и ожидая горького приговора.

- Прости, прости, прости! - повторял он, захлебываясь стыдом и отвращением к себе, и не поверил ласковому прикосновению к своим волосам, и почти не поверил тихому :

- Люциус, ты должен поесть. Скоро начнут собираться приглашенные.

Приглашенные? Он поднял голову и, решившись, посмотрел в лицо Нарциссы. Она покраснела, но не отвела глаз, пытаясь улыбнуться дрожащими губами. Малфой почувствовал себя последней скотиной. Что же он натворил!

- Нарцисса…