Да, мой повелитель! (СИ)

Мы мчались по трассе с открытыми окнами, слушали зажигательную турецкую музыку и жевали домашние сладости, которые положила Мехмету с собой его мама. Как ни странно, настроение у меня было такое, будто отпуск только-только начинается, хотя еще вчера после издевок Серкана мне хотелось вздернуться на ближайшей пальме.

Горничная. Я знала, конечно, что мужчины не любят, когда им отказывают. Восточные мужчины — вдвойне. Гордость у них, видите ли. Но чтобы так мстить… И ладно бы у него реально не было других рабочих мест! Я прекрасно могла устроиться и в магазинчике, но нет же! Тогда «Серкан бей» не стал бы моим боссом и не смог бы отыграться сполна. Не мог, видно, забыто разбитую в ресторане тарелку…

Может, он ждал, что я снова стану его умолять. Опять опущусь на колени: «Нет, пожалуйста, только не горничной!..» Но в ту секунду я мечтала лишь об одном: выйти из его кабинета и больше никогда не видеть эту наглую физиономию.

Мехмету я, само собой, рассказывать всех подробностей не собиралась. Он выловил меня на выходе из главного корпуса и уже по выражению лица понял, что особой радости беседа с Серканом мне не доставила.

Но и тут Мехмет умудрился поднять мне настроение. Провожая меня в крыло для персонала, он расписал мне мою новую должность в таких радужных красках, будто о лучшей работе нельзя было и мечтать. Сплошные плюсы! Послушать Мехмета, так горничным «Султана» завидовал чуть ли не сам президент Турции. И свободного времени куча, — уборка номеров проводится только с десяти до пяти, — и питание, и чаевые, и никто не стоит над душой. Если какие вопросы возникли, старшая горничная, Нурай ханым, поможет.

— Даже дядя Муса тебя проверять не будет! — закончил свою рекламную кампанию Мехмет.

Видимо, приберег самый главный козырь на потом, — сам-то он дядю Мусу явно побаивался. Родство родством, но гонял суровый менеджер своих официантов только так.

Комнаты в крыле для персонала были обставлены куда скромнее, чем номера, но все же выглядели вполне прилично: современные кровати, чистое белье, шкафчики для одежды и даже телевизор.

В отеле жили далеко не все сотрудники, большинство из них после смены возвращались по домам, как Мехмет. Койко-место предоставляли только приезжим: русской девушке с ресепшн, аниматору и нескольким ребятам из соседнего города. В соседки мне досталась очаровательная турчанка Фидан, которая неплохо говорила по-русски. Появлением моим она была более чем довольна: усмотрела возможность попрактиковаться в языке, который здесь, в курортной зоне, был на вес золота.

Бойкая девушка с ярко выраженным синдромом отличницы тут же выложила мне все о себе: с октября по май она училась в институте на менеджера по туризму, а летом вкалывала, чтобы оплатить следующий учебный год. Вот есть же на свете целеустремленные люди! У Фидан были четкие планы на пять лет вперед, и она упорно двигалась по выбранному маршруту.

— Я хочу работать менеджер туризма, — гордо заявила мне она.

— Менеджером по туризму, — поправила я машинально.

— Супер! Я записать! — Фидан выхватила маленький блокнот из нагрудного кармашка.

— Запишу…

— Да! Это тоже… за-пи-шу!

Мы говорили с ней около часа, и за это время она умудрилась исписать мелким почерком добрую половину блокнота. Что ж, хоть кому-то я пригодилась!

А вечером к нам заглянула старшая горничная. Фидан предупредила, что в Турции к именам мужчин надо прибавлять «бей», а к именам женщин — «ханым». Это такое уважительное обращение вроде английского «мистер» и «миссис». Поначалу я и Фидан порывалась называть «Фидан ханым», но девушка только рассмеялась и замахала на меня руками. Мол, ты что, здесь все свои. А вот к старшей горничной лучше все-таки проявить почтение.

И стоило Нурай ханым переступить порог нашей комнаты, я сразу поняла, почему.

Эта женщина слегка за пятьдесят была будто сестрой-близнецом дяди Мусы. Взгляд ее прожигал насквозь, как рентгеновский луч. У меня появилось стойкое ощущение, что она знает обо мне все, — начиная с двойки по математике, которую я скрывала от мамы в пятом классе, заканчивая прошлогодним корпоративом, когда я выпила лишнего и уснула на чужом рабочем столе. Между черных бровей Нурай ханым залегли две параллельные морщинки, похожие на значок паузы, и я догадалась, что большую часть времени моя новая начальница недовольно хмурится.

Я догадывалась, что новенькая девушка безо всякого опыта, да еще и в разгар сезона — не предел ее мечтаний. Вслух она ничего не сказала, да этого и не требовалось: поджатых губ было достаточно.

Интересно, что наговорил ей Серкан? Может, она решила, что работу я получила по блату? Или закусила удила, потому что ей не нравились приказы нового босса? Еще бы: не успел вступить в права, а уже навязывает каких-то сомнительных девиц.

Что ж, как говорится, враг моего врага — мой друг. И чем быстрее я помогу Нурай ханым понять, что я к Серкану никакого отношения не имею, а в ней вижу гораздо больший авторитет, чем в нем, тем легче пройдет эта неделя.