Да не судимы будете

Проведя самым добросовестным образом весь комплекс поисковых и оперативно-разыскных мероприятий и не получив данных, указывающих на совершение в отношении Петрова С.Ф. преступления, в полиции завели разыскное дело. Виктор и Алена открыто заявили, что не надеются больше увидеть отца и свекра живым, а в убийстве подозревают Веру, сначала коварно обманувшую, а затем и расправившуюся с ненавистным бывшим мужем немедленно после оформления на нее обманным путем завещания. Они даже жалобу написали в прокуратуру на недобросовестных работников полиции, не желающих задерживать явную убийцу в лице Веры. И если бы не Макс, не избежать Вере ареста.

Однако вскоре выяснилось, что оплакивали Сергея преждевременно. Его эффектное появление — как черта из табакерки — вечером у Веры ее даже не обрадовало, наоборот, настолько возмутило, что в первые секунды она даже слова не могла произнести. Вера ошарашенно разглядывала радостное и счастливое лицо бывшего мужа, изрядно помятое и осунувшееся, и мечтала только об одном — чтобы его не видеть больше никогда.

— А вот и я! Вижу, вы тут землю роете, меня разыскивая? Вот и напрасно. Я еще жив и умирать не собираюсь.

— Ты где был?! — только и вымолвила Вера, готовая стукнуть его чем-нибудь тяжелым, вроде сковороды, по ухмыляющейся физиономии.

— Где был, там меня больше нет. Что — испугалась?! Так тебе и надо! Хорошо подумала, прежде чем отказываться возвращаться ко мне? Лучше меня тебе все равно не найти.

— Да когда же ты уже навсегда исчезнешь из моей жизни?! Видеть тебя не могу! — расплакалась Вера, а, немного успокоившись, позвонила Виктору, чтобы тот забрал отца.

Виктор и Алена примчались немедленно, и Сергею ничего не оставалось, как клятвенно обещать им, что он завтра же утром вместе с ними отправится к нотариусу, чтобы аннулировать свое легкомысленное и совершенно безответственное завещание. Более того, в честь перемирия и воссоединения с семьей он намерен передать все имущество по дарственной Виктору и Алене. Вера облегченно вздохнула: наконец-то ее несчастья закончились!

Однако через два дня позвонила Алена и сообщила, что свекр внезапно скончался от остановки сердца. Его уже кремировали, а прах предали земле. Сказать, что Вера пребывала в шоке от подобного известия, значит, не сказать ничего.

Никого в городе внезапная кончина какого-то там директора фирмы Петрова С.Ф. не встревожила, так как всю общественность будоражило убийство дочери помощника прокурора Парамонова С.С. — Парамоновой Е.С. Доброжелательную и вежливую Леночку любили все, кто знал, — а знал ее почти весь город, так как она была не только дочерью важной особы, но и секретарем в суде, к тому же крайне предупредительным и почтительным с каждым посетителем, — потому и жалели ее от всей души.

Правоохранительные органы подозревали в убийстве санитарку психиатрической лечебницы, проработавшую всего два месяца, неизвестно откуда явившуюся и неизвестно куда исчезнувшую. Обстоятельства смерти Леночки хранились в строжайшем секрете. Таинственности этому событию добавлял и тот факт, — который ну никак не удалось скрыть от пронырливых работников прессы, — что само убийство произошло в стенах психиатрической лечебницы.

На местное телевидение пригласили начальника полиции, который в прямом эфире заявил, что убийца в ближайшее же время будет арестован и, представ перед судом, сурово наказан.

О судье Никоновой, пропавшей вместе с санитаркой, никто даже не вспомнил. Впоследствии врачи уверяли, что она выписалась из лечебницы и уехала в неизвестном направлении.

Самолет в Лос-Анджелес прибыл с точностью до секунды.

Алла, утомленная перелетом и нервными перегрузками, еле держалась на ногах и, если бы не поддержка Власовны, давно сдалась и упала где-нибудь в зале ожидания на натертый до блеска пол и испустила дух.

— Аллочка, девочка моя! Держись, дорогая. Еще немного, и ты отдохнешь. Главное — мы как следует замели следы и находимся в безопасности. Здесь нас точно никто не станет искать. Сейчас поймаем такси, приедем в гостиницу, ты примешь ванну, выспишься, и тебе снова захочется жить, — как сквозь вату звучал ласковый голос Власовны, и Алла изо всех сил старалась ей верить. — Побудем с недельку в Лос-Анджелесе, а потом и дальше двинемся, в твое лучезарное будущее — к Средиземноморью.

Алла чувствовала, как ее усаживают в машину и везут куда-то, пыталась что-то разглядеть за окнами такси, но все плыло перед глазами. Наконец не выдержала и смирилась, погрузившись в небытие.

Пробуждение оказалось спокойным и довольно комфортным: ни боли, ни страха, ни дурного расположения духа, как обычно бывало в последние месяцы, а главное — никаких белых стен вокруг, от которых у нее тут же начиналась депрессия.