Да ночь простоять...

— Вас понял — исполняю, — связь, которую используют на субмарине для обмена информацией с аквалангистами обслуживающими корпус или высаживающимися с неё из торпедных аппаратов действует в радиусе не далее одной мили. И то — активно затухает прогрессивно уже на дистанции пяти кабельтовых. А дальше Подводным Диверсионным Силам и Средствам и не надо, а АПЛ и подавно, и особенно в том, что задумал капитан первого ранга со старенькой «Барракуды». Поэтому подслушать разговор между субмаринами будет невозможно. А сигнал затухнет в толще солёной воды Средиземного моря. Главное не шуметь, под мину не попасть торпедную. Хотя какая тут мина, когда под титановым корпусом почти тысяча восемьсот метров до самого дна морского. Лишь бы «квакеры» не помешали, а с врагами мы попробуем сами справиться. А амерские мины не держат высокого давления на большой глубине. Слабенькие они, хотя реклама у них такая — что, мол, они чуть ли не трезубец самого Посейдона во плоти. Ага, как же. Просто русским торпедам реклама не нужна, они и так лучшие. Вот и крутится сейчас пиндосовский авианосец с оставшимися в его охранении и подчинении кораблями на мелководье в восемьсот — шестьсот метров. Два эсминца, один ракетный крейсер, две подводные лодки прикрывают эту заразу в его круговом брожении по выбранному квадрату у берегов потрёпанного и непотопляемого Израиля. За авианосцем идёт судно обеспечения, именно оно привлекает внимание наших подводников более всего. Даже сам авианосец не так нужен капитанам барракуд, как это неповоротливое, тяжёлое и невзрачное плавсредство. Именно на нём находится запас ядерных боеприпасов для комплексов вооружений и самолётов, кораблей походного ордера американцев. И если этот кусок, оставшийся от ВМС США способен ударить отсюда по отчим территориям своими томагавками и прочими метательными железками, то значит задача не выполнена. Хотя, нам повезло, и мы уничтожили «свою» авианосную группу. Но вот коллегам удача не улыбнулась. И наша святая обязанность, долг воинский, честь моряка русского — опустить это плавающую угрозу на дно, по частям или сразу всех, неважно как, главное — сделать их, как щука уделывает жирного карася в речке. Заодно и погибших подводников оправдаем, и смерть их в двойне не напрасной сделаем. И основная цель это даже не авианосец, хотя и он жирный поросёнок для «ониксов», «агатов» и самонаводящихся торпед, а транспорт. И идут рядом две русских субмарины, соображая мозгами экипажей — как свой долг выполнить, Родину от беды уберечь, а врага по науке заставить геройски умереть за свою, звёздно-полосатую Отчизну…

— Сделаем так. Поднырнём неглубоко одной рыбкой, и на цыпочках, почти стоим на месте самым, сымым малым что есть, по ходу конвоя. А вторая отвлечёт внимание вражеских подлодок, запустив ложные цели со своей дальней стороны и глубины. Когда первая «барракуда» пройдёт под передовым кораблём охранения, то попадёт под корпус авианосца в шум его двигателей. Даёт самый малый. И начинает делать разворот под «Эйзенхауэром». Ловит подлодки «Лосей» и бьёт их в упор «шквалами» и торпедами. Пока они будут уворачиваться, и пускать ложные цели, выпустит в транспорт три торпеды. От трёх он никак не увернётся. Брони он не имеет. Это не боевой корабль. Живучести надолго не хватит. Если хоть одна попадёт, то считай ему каюк. Затем, у тебя останется ещё три заряженных аппарата, — представлял свой план командир «счастливого краба» своему собеседнику, — Это крейсер и два эскадренных миноносца. Выпускаешь торпеды и тут же делай перезарядку на авианосец и «лосей», если они сумеют вывернуться от твоих подарков. С той дистанции на которой ты будешь находиться и стрелять — корабли эскорта, занятые мной, сделать ничего не успеют. Я со своей глубины и стороны тоже пальну в них всем, чем смогу, но если они успеют поднять самолёты (а они успеют, не сказал командир Краба своему «молодому» коллеге) то дело моё швах. Поэтому, пока ты перезарядишся это корыто с авиабазой на борту уйдёт вперёд на своих тридцати узлах драпа от вероятной атаки. А они обязательно ускорят ход, чтоб дёрнуть подальше от меня. Я-то буду отсвечивать по полной. Вот тогда ты Серёжа должен не промазать. Ты там уж постарайся. Восьми ракетоторпед и торпед тебе с лихвой хватит на оставшихся обормотов. Ракеты поставь три: на эсминцы, торпеды — на лодки и сам авианосец. Спецбоеприпасы не используй. И иди к нему на сближение. Самолёты под свой собственный аэропорт работать не смогут. А шум винтов и двигателей, колебания вибрации корпуса тебя от любого датчика спрячут. И не трогай авианосец — главное корабли прикрытия, «Лоси» и транспорт. Всё рано ты его даже восемью торпедами не потопишь, живучий падло. А пускать на него спецбоеприпас с такой дистанции всё равно, что всплыть на виду у его суперхорнетов — самоубийство.

— И что мне с ним делать? Пасти по морю, как жертвенную корову. Они ж мне высунуться из под кормы его пуза не дадут? — удивился «марсианин» миролюбию своего коллеги по командирской ноше.