Да ночь простоять...

— Солнце, воздух — плюс двадцать семь, температура воды у поверхности — плюс двадцать пять, волнение моря — один балл, давление — …, начали докладывать в ухо командиру, перечисляя подробности надводной погодной обстановки.

— Ага, значит светло, тепло, почти штиль, и вода как в бассейне санатория — курорт рядом. Спасибо. Принято. Слыхал старпом? — первый зам командира, кивнул и воодушевлённо улыбнулся. Народ на ЦП ожил, задвигался. Идея овладевала массами, превращаясь, что называется в реальную силу, — Включить циркулярную связь. Внимание в отсеках, — понеслось музыкой жизни по лодке, — Говорит командир. Приготовиться для проведения учебной тревоги по сбору личного состава в ВСК по команде. При выполнении упражнения действовать по боевому, на постах оставлять дежурную смену в количестве одного человека. Старший по ВСК старший помощник. ЦП — на месте. Напоминаю — главное всё сделать правильно, а не быстро. Внимание в отсеках — командирам боевых частей напомнить действия по сбору экипажа в спасательной камере, наличию штатных средств спасения, действий личного состава при покидании отсека. Отсеки Подводной Лодки к покиданию приготовить! — в лодке после этого, казалось, пролили живую воду. Люди начали улыбаться друг другу, механизмам и кабелям, воздуховодам и гидравлическим шлангам, сплетению кабелей и рукояткам щитков управления. Настроение личного состава резко улучшилось. Великое это дело надежда, возникшая на личном умении, знании матчасти и слаженности экипажа.

Вот только грусть появилась в глазах у всех. Как же её родную бросить, оставить лишить своей опеки и ласки. Ведь как живая, как часть себя самого, кусок души, сердца и времени. Ведь строили, обживали, ходить учили, как малого ребёнка: нырять, стрелять, дышать воздухом. Уже и не ты, а она за тобой присматривает. Выросла, большая стала только ходить на ней да ходить, и тут — «К покиданию приготовить!»

Оно как лезвием по душе, тупым и зазубренным. И умом то понять можно, что нет вариантов, люди важнее. Ан однако ж тяжко. Вот и гладит бока автоматов заряжания командир БЧ-3, прощается нос воротит от остальных. Штурман зачем-то принадлежности свои собирает, резинку, карандаш, транспортир морской. Кок проверяет всё ли выключил и не удержавшись суёт любимый разделочный нож в полотенце и кладёт себе за пазуху. Он маленький — мешать не будет, а память останется. Акустик аккуратно закрепляет наушник по штормовому — вроде как вернуться надеется. Придёт, а наушники — вот они, на месте. Механики и электрики те по своему им кусачки, отвертки и тестеры с паяльниками, как руки вторые. Так вот и готовились, кроме штатного расписания. Гладили. Обнимали. Слова шептали. Хлопали ладонями, как друга по плечу. Прощались со своим домом.

  «А значит нам нужна одна победа!
  Одна на всех, мы за ценой не постоим!»

Средиземное море. Поверхность. Через полчаса после начала атаки на АУГ

— Ну, ни буя себе! Вот это номер! — примерно так можно литературно перевести то выражение, которое сказал старший офицер контроля Боевой Системы Управления «Иджис» на авианосце, когда «Кострома» развернулась под водой по-танковому, на одном винте. Изменила курс на противоположный и выдала почти 40 узлов хода не указанных ни в одной разведывательной документации НАТО. Новейшие, Мк-48-мые, торпеды с трудом догоняли на своих 50 узлах старенькую подлодку.

— Что там у Вас Джон? — заинтересовался главный офицер группы слежения на ЦП реакцией своего подчинённого.

— Странное дело сэр. Русская подлодка, как будто специально, увеличила ход, зашумела, обнаружила себя, пошла в лоб на наши торпеды, а потом практически на месте развернулась, как «Абрамс» в пустыне, на одной гусенице, и понеслась на север от наших торпед на немыслимой скорости для этого проекта русских.

— Как это на одной гусенице? Под водой? Русская «Sierra-II»? Эта рухлядь? Вы что, перепили вчера в баре, Джон?

— Никак нет, сэр. Если я не перепил, то — взгляните на монитор контроля — «Иджис» точно трезв, как чистые стаканы за стойкой, сэр! — на экране, прямая зелёная линия, показывающая путь лодки, резко обрывалась в точке разворота, и её метка, споро и живо, удалялась от отметок торпед мчащихся за ней с разных направлений и глубин.

— Скорость, сэр, почти сорок узлов! Если это есть «русский» металлолом, то неплохо бы и нам иметь такой. Мемфис больше тридцати не выдаст, а максимум «Сивулфа» — тридцать пять. А эта шпарит и жарит под водой, как конь на ипподроме, — разошёлся в восторге вражеский офицер, хвалил «Кострому» за предсмертный рывок. Характеристика скорости убегающей К-276 на мониторе вывода данных «Иджиса» показывали уже сорок три узла.

— Если торпеды её не догонят в течении пяти минут, она удерёт за предел дальности сорок восьмых!

— Не удерёт, Джон! «СуперХорнеты» летают быстрее. Они уже сбросили две малышки по ходу лодки русских…, - приговорил лодку опытный моряк.