Да ночь простоять...

— Втыкай в ухо и не снимай до следующего привала, — показал рукой на небольшой многофункциональный приборчик, торчащий из моего нагрудного кармашка, от которого тянулись к моей голове провода с маленькими наушниками, болтающимися вокруг шеи. То же самое, с Мамедом вытворял Рыжий. Ни единой секунды при движении нам не давали бесцельно потратить. Что там сунули в эту аудиозапись я так и не понял, толи двадцать пятый звук, а может цифровой код активизации наших мыслительных процессов. Но на вторые сутки я начал превосходно понимать то, о чём говорят между собой разведчики. И даже попытался ляпнуть на своём украинско-русском английском фразу Мамеду. И Равиль меня понял! И ответил!

— Вэри уэлл, май секонд лефтёнент, сэр! — получил я на своё «Хау ду ю ду, мистер Мамедов? Ху ар юу, май суперсолджей?» И выговор у татарина был почти такой же, как у разведчиков. Я обиделся и включил следующую запись, пытаясь повторять мысленно услышанные фразы в уроке с тем выговором, который ставила мне учебная программа.

На разведчиках и нас не было ничего русского или хоть отдалённо напоминающего Россию. Бойцы Тролля отнеслись к нашей экипировке с такой серьёзностью, что раздели догола, сожгли трусы, майки и носки. Заставили надеть футболки и стандартные трусняки с носками морской пехоты и прочие причандалы указывающие на нашу принадлежность к «Дипартмэнт офф ЮэС Арми». Проверили все вещи, бирки, нашивки, карманы, шевроны. Пояснили, как надо носить и как доставать оружие. Почему патрон в патроннике нежелателен при переходе. Особенности использования американских гранат.

— Ну, бросать вам мы их не дадим, но устройство аналогичное нашим только форма не привычная, — пояснил Серый, укладывая на место цилиндры и кругляши ручной артиллерии.

— Одну ЭрЭрку отдай, — это были последние русские слова, которые я услышал из уст Тролля. Он забрал у нас с Равилем один рейдовый рюкзак и тащил его по очереди со своим замом. А второй баул волокли по очереди мы с Мамедом. Ели на ходу.

— Вот эта хрень — есть всепогодный рацион. Тут мёд, орехи, витамины, сушёное, вяленое и перемолотое мясо, шоколад, и ещё чего всякого много. Что там неважно. Важно, что очень, очень колорийная. Поэтому жуём по ходу и запиваем водой по команде. Ясно? — демонстрировал нам Серый пласты «высокоенергетичного наноёмкого сала», разбитого на кубики, как рубашка лимонки, — Четыре кубика — один приём пищи. Разжевал запил водой и почти наелся, — интриговал Серый. Рыжий хохотнул.

— А почему почти? — полюбопытствовал Равиль и потянулся попробовать тёмный кубик из упаковки.

— А вот попробуешь и узнаешь, — хмыкнул Рыжий, его куратор на марше, — Да не сейчас, а когда командир скажет. Походный порядок разведчиков чем-то походил на наш пограничный дозор при несении службы нарядом вдоль КСП, но был более глубоким, зубастым и манёвренным. Каждый в составе цепочки, как и у нас, имел свою задачу и зону ответственности при движении. Боевые тройки, молча, рассыпались при остановках, охватывая связь и командиров плотным кольцом, выбирали удобные позиции, грамотно маскировались и очень хорошо выявляли любые несостыковки на местности, зазевавшихся животных и птиц. Внутригрупповой связью не пользовались, но держали постоянно включённой.

— Вы вообще не вякайте ничего, я вам микрофоны отверну и отключу. Пока идёте в центре ядра, — обрадовал нас радист группы, который отвечал за связь и её устойчивость, — сигналы наизусть выучите, тогда подключу, а так нечего эфир своим пыхтением засорять, — мы слышали то щелчки, то постукивания, то клацанья в своих левых наушниках. В правых ушах нам неумолимо и без устали долбили английский неведомые учителя.