Да обойдут тебя лавины

Спорим, перечисляем достоинства и недостатки каждого из вариантов, но так и не приходим к единому мнению. Гора покажет, что нам выбрать. Но главная цель - об этом мечтает каждый! - пройти траверсом все четыре вершины.

Леша Трощиненко просит Ньиму купить какую-нибудь живность - поросенка или козленка. Консервы всем уже надоели. Через полчаса Ньима приводит в лагерь "заказ" - симпатичного козленка. Предчувствуя недоброе, тот издает жалобные звуки и идти навстречу печальной развязке явно не желает. Учтивый шерп предлагает "сагибам", то есть нам, самим зарезать беднягу. Но "сагибы", у которых хоть и хватает специалистов в этой области (взять того же Пастуха, да и Мише Туркевичу такое не в диковинку), поручают операцию "китченбоям". Витя, однако, решает не пускать дело на самотек. Через некоторое время он возвращается и с удовлетворенным видом сообщает, что непальцы ощипывают козла. "Живого?" - ужасаюсь я. "Да нет, зарезанного",- объясняет Пастух. Мы с Туркевичем не выдерживаем и тоже идем посмотреть, как готовят непальский деликатес. За ощипыванием следует бритье - шерпы виртуозно орудуют своими острыми ножами-кукри и лезвиями. Потом свежевыбритого козлика натирают каким-то желтым ароматным порошком. "Для красоты", - шутят "китченбои". Но я думаю, это связано и с каким-то ритуальным действом. В прошлой экспедиции, помню, видел на базаре в Катманду тушку, натертую чем-то красным. Наше "спускать три шкуры" в непальском варианте, видимо, звучит: "трижды козла брить" или как-то в этом роде. Желтого красавца умело разделывают и отправляют в котел.

Пируем! Ужин сегодня просто царский - рис и козлятина, действительно необыкновенно вкусная. За ужином Ньима разговорился. Узнаем, что ему 44 года, родом, как и сирдар экспедиции, из селения возле Луклы - это район Эвереста. Среди наших ледовых портеров его 17-летний сын. Впервые удалось связаться по рации с Мысловским. Он еще в Базантапуре. Оттуда уже вышли 442 носильщика.

22 февраля. Утром довольно холодно. Иду не спеша, чтобы не вспотеть, боюсь простудиться. До селения Хиллок добираюсь за 3 часа. Кактусы на околице, банановые пальмы. Здесь конечный пункт сегодняшнего перехода. Устроились перекусить и услышали в спортивном выпуске "Маяка", что советские восходители движутся к Канченджанге, что цель экспедиции - траверс четырех вершин восьмитысячника шестью восходителями.

А. П.- Почему именно шестью? Разве окончательное количество траверсантов было определено заранее?

С. Б.- Был предварительный тактический план, согласно которому в группу траверса должны были войти 6-8 человек.

Валя Иванов выходит налегке посмотреть, что впереди. Спустя какое-то время выходим и мы с Лешей Трощиненко. До Хиллока, последнего селения на нашем пути, путь описан. Дальше описания нет. В 87-м, когда мы были здесь на разведке маршрута, до Тапледжунга шли другим путем. Тропа, по которой идем мы с Лешей, вьется среди террас, а в одном месте - по засеянному полю. Примерно через полтора часа она приводит в лес, расположенный по левому берегу реки Симбуа-Хола. Перед лесом - овраг. Тропу здесь придется сделать более удобной для носильщиков. Есть и еще опасный участок, где надо будет навесить несколько метров перил. В лесу тропинка, хоть и видна, сильно заросла побегами бамбука. Местные жители его срубили - из земли торчат пеньки, острые, как кукри. Через 2 часа встречаем Иванова. Он возвращается. Выше в лесу лежит снег. У Вали промокли кроссовки, вот и повернул. Решаем, что пройдем немного дальше. Снега в лесу чем дальше, тем больше.

А. П.- Снег в джунглях?

С. Б.- На высоте около 2000 метров возможно и такое. Джунгли - густые заросли бамбука. Снег лежит на северных склонах гор и в самой гуще леса, где солнца почти не бывает.

На крутых участках бамбуковые побеги использую как перила. Каково здесь будет носильщикам? Свистнул Трощиненко - не отзывается. Спускаюсь в каньон. Вприпрыжку пересекаю его и оказываюсь в таком же. В снегу теряю тропу и вновь нахожу. Понимаю, что надо возвращаться. Около 18 часов стемнеет, а уже 16.00. Но желание найти тропу, ведущую в Торонтан, сильнее опасений заблудиться в темноте. В 16.45 снова теряю тропу. На этот раз решаю больше не испытывать судьбу. Только бы выйти из джунглей засветло! Спешу изо всех сил, хотя бежать опасно. Если "сяду на пенек", то могу пораниться так же серьезно, как перед Эверестом. Тогда, перед самым отъездом в Непал, "проткнулся" лыжной палкой и угодил в больницу.

Никакая фотография не передает красоты гор, какими видят их альпинисты. Но величие - пожалуй. Пики-близнецы Асан и Усан на Памире