...Да поможет мне бог

—      Конечно, будем, — подтвердил Спенсер. — Я как раз хотел поговорить с тобой об этом.

—      Очень плохо, что ты не приехал немного раньше, — сказала она быстро. — Ты успел бы повидаться с Лэрри.

—      Он звонил мне вчера вечером из Сан-Франциско, — ответил Спенсер. — Он не мог сказать мне, куда летит. Думаю, что на Гавайские острова.

Луиза кивнула.

— Я знаю. Я говорила с ним сегодня.

Какая-то смутная мысль шевельнулась в мозгу Спенсера, не то предостережение, не то угроза, но он отбросил ее.

—      Луиза, твои родители всегда очень хорошо относились ко мне. Я был почти членом вашей семьи...

—      Да, нас было двое, ты и я, — перебила Луиза, — а потом мы встретили Лэрри, и нас стало трое. — Она снова вздрогнула. — Я так боюсь за Лэрри. Очень уж он рискует, гораздо больше, чем следует.

—      Скоро тебе придется беспокоиться за нас обоих, — заметил Спенсер.

Она покачала головой.

—      Я почему-то чувствую, что с тобой все будет в порядке. Это звучит наивно, не так ли? Но ты такой... надежный, тебе даже война не может повредить. А Лэрри совсем другой. Он необузданный и...

—      В его возрасте нельзя стать майором, получать ордена и медали, если не...

Она перебила его:

—      Не нужны мне его ордена и медали! Я хочу, чтобы он вернулся целым.

Спенсер посмотрел ей в лицо. Это было лицо, какого он никогда не видел прежде: жестокое и неистовое. И тогда он понял то, чего не хотел понять.

— Я выйду за него замуж, когда он вернется, — добавила Луиза.

Спенсер был потрясен. Он думал сейчас только об одном: «Я чуть не свалял дурака!» и «Как она хороша!»

—      Я не знал об этом, — заметил он.

—      Разве? Лэрри собирался сказать тебе, но я просила его не говорить. Я была уверена, что ты знаешь. Ты всегда все знаешь про меня.

—      Я не знал, — повторил Спенсер. Его собственный голос показался ему незнакомым. — Очень рад за тебя, за вас обоих.

Она отодвинулась.

—      Я так счастлива, Спенс. Я говорила с папой вечером накануне отъезда Лэрри. Я еще не сказала маме... только папе и тебе.

—      Твой отец тоже рад? — спросил Спенсер.

—      Не знаю, Спенс. Не знаю, рад он или нет. Мне кажется, он немного боится Лэрри. Он ничего не говорит, но я знаю, он думает, что с Лэрри я буду несчастлива. Он боится, что это ненадолго. — Ее губы были упрямо сжаты. — Но я уверена, что это надолго. Я сделаю так, чтобы это было надолго.

Дождь, только дождь, барабанная дробь дождя. И молчание. Гром слабел. К северу шел большой пароход; плоский и черный, он двигался бесшумно, на мачте его горели огни.

Спенсер обернулся и окинул взглядом свою квартиру — темно-серые ковры, светло-серые стены, шкафы с книгами, диван, письменный стол и старую монастырскую скамью, старомодные лампы с зелеными и желтыми абажурами и массивное кресло с подставкой для ног, его любимое, не связанное ни с каким определенным периодом в его жизни, то, в которое он всегда садился, когда бывал один. Джин говорила, что ей не нравится это кресло, но, приходя к Спенсеру, неизменно садилась в него. Она, кажется, даже злилась на это кресло, ревнуя Спенсера к вещам, которые ему нравились. Это потому, что она никогда не была уверена во мне, подумал Спенсер. Она не знает, люблю я ее или нет. А я... я хочу любить ее. Я хочу говорить с ней, рассказать ей обо всем. Сегодняшний вечер был неудачным. Он и не мог быть удачным. Слишком многое произошло за этот день.

Оставив дверь на балкон открытой, он снял пиджак и сел за письменный стол. Из среднего ящика он достал пустую папку и несколько листков чистой белой бумаги. Затем повернулся, вынул из внутреннего кармана пиджака ручку и начал писать.

«18 июля. 6.50 вечера. Майлс звонит мне в контору, и мы договариваемся встретиться в «Брюсселе». Я сообщаю Лэрри о звонке Майлса и нашей встрече. 7.30 вечера. Я встречаюсь с Майлсом в «Брюсселе». Он рассказывает мне о визите чиновника из ФБР и дает продиктованную им секретарше запись вопросов, предложенных ему чиновником, и своих ответов. Совет Майлса: ехать в Вашингтон и добиться личной встречи с Дж. Эдгаром Гувером.

8.20 вечера. Иду к Лэрри. Лэрри читает записи Майлса.

19 июля. 1.30 ночи. У меня не было возможности поговорить с Джин».

Написав эти слова, он несколько минут сидел, глядя на бумагу. Затем положил этот листок вместе с записями Майлса в папку, убрал ее в средний ящик — единственный, в котором замок был в исправности, — запер его и присоединил ключ к связке других ключей. Потом затворил балконную дверь, прошел в спальню и лег, не раздеваясь.

Хотя все еще было очень жарко — Брюс оказался прав: гроза не принесла прохлады, — Спенсер спокойно уснул. Правда, он забыл выключить свет в гостиной, чего никогда не случалось с ним прежде. Но заметил он это только утром.

6.

Четверг, 19 июля, 7.45 утра.

Спенсер завтракал, когда услышал, как щелкнул ключ во входной двери. Пришла горничная

— Доброе утро, мистер Донован!

—      Доброе утро, Эмма!

—      Вы сегодня что-то поздно завтракаете, — заметила она.

—      Нет, — ответил Спенсер. — Сейчас без четверти восемь. Это вы пришли рано.