Да придет Царствие Твое! (СИ)

- И я! – она, закончив тянуться, обняла парня и положила голову ему на грудь.

Генка почувствовал теплое тело самки. Она была стройной и сексуальной. О красоте он пока судить не мог. Ее тело вновь позвало к себе его мужское достоинство. Вот только Генка забыл, как ее зовут. Может она ему и не говорила? Да, нет! Такого быть не может! Она точно говорила. Но как же она себя называла? Марина? Катя? Таня? Нет! Он не мог вспомнить! А может и правда она не называла своего имени? Такое возможно? Хм. В том клубе, в котором он был вчера, возможно все!

- Зайка, ты пойдешь умываться? – спросил он ее, стараясь скрыть возникшую неловкость, назвав ее банальным обращением.

- А разве ты другого ничего не хочешь? - похотливо улыбнулась его самочка.

- Хочу, Золотце, но прежде я бы сходил в ванную. Я вчера много выпил и мне необходимо облегчить свой пузырь.

- Тогда иди! Я подожду тебя!

- А сама не хочешь?

- Я подумаю…

Генка встал и, не одеваясь, пошел в туалет. Потом он зашел в ванную и почистил зубы. Не любил Генка ощущение во рту, когда там, как в анекдоте: «в батальоне хорошо, а вот в роте плохо!» Вернувшись в комнату, он застал девушку все в том же положении – горизонтальном.

- Милый, а ты помнишь, как меня зовут? – спросила она, улыбаясь, и явно желая поставить парня в неудобное положение.

- Извини, дорогая, я вчера был пьян до чертиков! Вылетело из головы! – постарался перевести в шутку свое неудобство.

- А я вот помню! – продолжала задуманное девушка. – Как же так, Гена?!

- Ну, прости, Зайка!

- Не Зайка! А Катя! – весело засмеялась девушка. Потом она схватила подушку, прижала ее к животу и стала крутиться на кровати, продолжая хохотать.

«Вот, блин! Ведь крутилось имя Катя! Надо было попытаться угадать!» - подумал Генка посаженый в лужу.

ГЛАВА 7.

Отец Николай.

Верующие, в основном пожилые люди, хотя среди них встречались и молодые девушки в платках, и мужчины, осеняющие себя крестом, постепенно заполняли храм. Почти все они, оста-новившись недалеко от дверей, трижды крестились с поклонами и молитвами.

Служба еще не началась, поэтому мужчины и женщины по¬давали записки, прикладывались к иконам, ста¬вили свечи.

Настоятель храма отец Николай, в миру Николай Романцев, готовился к службе. Он еще не облачился в соответствующий церковный наряд и сидел, на затворках храма, на неприметной скамеечке, мирно попыхивая папироской. Курить в храме он не любил и не позволял себе. Он не хотел, чтобы его маленькая комнатка пропиталась дымом.

Приготавливаясь к совершению сегодняшней литургии, отец Николай накануне вечером прочитал положенные молитвы, но отказал себе в положенном воздержании от пищи и пития. Он сытно отужинал в ресторане, употребив при этом бутылочку красного французского вина. Придя в церковь перед литургией, священнослужитель встал перед Царскими Вратами и помолился Господу, после чего он в алтаре, трижды повергся пред святым престолом, поцеловал его и святое Евангилие. А уже потом облачился и прошел в ризницу.

Закончив вовремя все необходимые приготовления, он отдал приказ начинать службу.

Верующие приготовились к великому таинству. Мужчины встали в правой части храма, а женщины - в ле¬вой, оставляя при этом свободным проход от главных дверей к Царским вратам. Служба началась.

Та часть службы, во время которой священнослу¬жители приготавливают все необходимое для соверше¬ния Таинства, называется проскомидией. Отец Николай совер¬шал ее на жертвеннике, который находился в алтаре налево от престола. Все действия, предписанные канонами церкви издавна, священник совершал автоматически, не задумываясь над тем, что, когда и как надо делать. За многие годы службы в храме его мышечная память научилась выполнять их все за него. Его же мысли были далеко от этого места и его сегодняшней работы. Отец Николай думал о счетах, пришедших вчера. Счетах на недвижимость, автомобиль, квартплату. Где брать деньги на все это?! Его средств, получаемых в храме, явно не хватало на их покрытие! Жил он на широкую ногу, порой не задумываясь над источником доходов. Ему помогали пожертвования. Но вот их то давно и не было.

Проскомидию священник начал тем, что, взяв просфору, трижды сделал над ней крестное знамение копьем, вырезал из нее четырехугольную часть. Эта часть называется Агнцем. Священник положил Агнца на средину дискоса, крестообразно надрезал и пронзил его в правую сторону. Вслед за этим священник соединил красное вино с водой и влил его в потир, то есть в чашу для таинствен¬ного пресуществления его за литургией верных в Кровь

Христову.