Да, Смерть!.. (СИ)

Проводил LL. Уехала с Курского. Что говорить, грустно. Поехал в центр. Не сказать, чтоб шататься, но что-то вроде того. Пиво, да, пил.

Проехал две остановки до «Арбатской». Вышел. Пошёл на Гоголевский. Там предпринял попытку позвонить Эвелине. Время не ждёт — надо спешить. Её не оказалось дома.

В итоге вошёл на «Чеховскую» через «Тверскую». Через жопу влез в душу. В душу земли, блядь. Тут надо понимать, что «блядь» моё никак так уж, как принято приписывать, не окрашено. Не эмоциональное «блядь», а фигура, блядь, речи.

Перед заходом в метро купил себе кнакерс по-французски, потому что с медистерами там проблема была. Оную с сосискою булочку уже на эскалаторе дожевал, а бумажка осталась. До сих пор держу в свободной руке. Хотел выкинуть на пути, но потом подумал о метрорабочих. Вдруг им от этого неприятно сделается? Вдруг расстроятся, скажут: «Блядь, ну ёб твою мать, опять, блядь! Какая, блядь, сука, на хуй, тут опять осмелела?»

Интересно, хоть когда-нибудь хоть одна сука задумается, наконец, о том, что может быть неприятно мне? Интересно, хоть одна сука хоть когда-нибудь задумавшись, блядь, об этом, поймёт наконец, что неприятен мне, блядь, уже сам факт существования этой суки, которая ещё что-то ещё и думать на мой счёт смеет?

Милая E говорит: «Ты ужасен, потому что создал теорию абсолютного Эгоизма…» Да, говорит. Но это ей нужны были от меня то походы в магазин за клинской докторской колбасой для её папаши, то ещё хуй знает, угодно что. Вчера вот я ей замок врезал, и я, надо сказать, люблю ей помогать. Это правда. Но люди делятся ещё и на тех, кто не отказывает в помощи и на тех, кто сам её предлагает.

Абсолютный, эгоизм, блядь! Уроды вы моральные, люди! Вот что!..

33

(Бордоровый Коленкор)

В день пятьдесят восьмой годовщины подписания так называемой фашистской Германией по всей вероятности всё-таки бумажки под названием «Акт о безоговорочной капитуляции», то есть 8-го мая 2003-го года, Макс посетил с дружественным визитом свою маменьку Ольгу Арнольдовну. Разумеется, ехать к ней не было никакого желания, но ему показалось, конечно, после недвусмысленного маменькиного нытья в телефоне, что лимит вежливых отказов исчерпан.

В данный момент, сегодня, 10-го мая того же 58-го года победы СССР в Великой Отечественной войне, иными словами, сейчас, Макс подвергает очередной экзекуции ни в чём неповинную клетчатую бумажку, заключённую в бордоровый коленкор, с целью описания своего впечатления, произведённого на него эпизодом, воспоследовавшим сразу по выходу от Ольги Арнольдовны, директора одной музыкальной школы, являющегося также Максовой маменькой.

В сквере возле её дома, прямо за аптекой ему встретились мальчик с собакой. Мальчику было на вид лет 12–14; собачка была маленькой, чуть не игрушечной, и забавно мохнатой. «Сейчас-сейчас, — говорил мальчуган 12-14-ти лет своей мохнатой маленькой собачонке, — сейчас, я только сухариков себе куплю и пойдём».

Конечно, спору нет, со своими собаками самым наинежнейшим образом разговаривают многие люди. Некоторые даже разговаривают с цветами, как, например, Максова жена A, утверждающая и, скорее всего, правая в том, что от этого они лучше растут, и вообще им так комфортней живётся. Да, конечно, всё это так.