Да, урук-хаи мы! (СИ)

К следующему магу подобрались так же незаметно и тихо, остановились у шатра, так же затаившись под стеной. Ещё один из гоблинов скользнул внутрь, и мы принялись ждать. Прикончить спящего — дело пары секунд при должной сноровке, но гоблина всё не было и не было, и я заволновался, почуяв неладное.

Я оглядел моих спутников, раздумывая, кого отправить внутрь, но в итоге решил расширить надрез в стене и сунулся туда сам.

Перед моим взором предстала картина того, как на роскошной кровати лежит зарезанный эльф, а гоблин с увлечённым видом роется в сундуках и мешках, разглядывая кружевные трусики и магические фолианты.

— Тц! Эй! — бешено зашипел я.

Гоблин подскочил на месте, резко разворачиваясь в прыжке, увидел мою разгневанную харю и сел прямо там же, едва не уронив на себя комод с раскрытыми ящиками.

— Потом будешь лутать! — прошипел я. — Пошли!

Тот закивал, неловко поднялся на ноги и поспешил выполнить приказ. Сказать, что я разозлился, значит ничего не сказать, я пребывал в настоящем бешенстве. В гоблинов мы, конечно, дисциплину не вколачивали так, как в молодых орчат, но они всё равно должны понимать, что можно делать во время вылазки, а что нельзя.

Третий шатёр разрезали точно так же, и внутрь снова отправился Лок, пожалуй, один из немногих гоблинов, которым я мог доверять. Всё должно пройти идеально. Этот шатёр находился до опасного близко к солдатским кострам, и отсветы то и дело добирались до нас, заставляя наши тени выплясывать на ткани шатра.

До моего слуха доносились обрывки разговоров, чужая певучая речь казалась исковерканной и нелепой, и только отдельные слова изредка звучали так, будто я их где-то слышал. Ощущение было такое, будто я, носитель русского языка, вдруг услышал разговор на хорватском или болгарском.

Так или иначе, в лагере пока всё оставалось спокойно, караульные медленно обходили периметр, вглядываясь во мрак зимнего леса и чёрную кляксу выжженного склона, и даже не думали обратить внимание на то, что творится внутри лагеря.

Лок молча выбрался из шатра, вытер кровь с клинка, вернул его на положенное место и мы поползли к последнему колдуну.

Схема уже отработана, принцип понятен и ясен всем, и многие, пожалуй, уже мысленно праздновали успешный рейд, но когда мы подобрались к шатру и прислушались, то вместо ожидаемой тишины или храпа нашего слуха достигло гулкое журчание и звон металлической поверхности, а потом тихий вздох и какое-то бормотание. Эта мразь не спит. Мы оказались вынуждены притаиться, замерев в неудобных позах. Все переглянулись. Оставлять мага в живых никак нельзя, но и лезть в палатку, пока тот бодрствует — форменное самоубийство.

Я жестом приказал всем лечь и ждать, других вариантов я пока не видел. Выждать полчаса-час, когда этот ссыкун заснёт, а потом действовать по старой схеме. Опасно, конечно, чем дольше мы находимся здесь, тем больше шансов, что нас обнаружат или кто-нибудь найдёт убитых, но какие ещё способы нам оставались? Ворваться открыто и зарубить колдуна, пока тот спросонья пытается осознать происходящее? Ненадёжно и страшно, да и весь лагерь тогда поднимется по тревоге, а нас не так много, чтобы сражаться со всем эльфийским войском прямо здесь и сейчас.

Так что нам пришлось снова лежать в холодных сугробах, мрачно коротая время за наблюдением эльфийских костров и блуждающих караульных. Тягостное молчание нельзя было даже разбавить какой-нибудь шуткой. Я мысленно отсчитывал время по собственному пульсу, который гулко стучал в ушах боевым барабаном. Спустя примерно двадцать минут ожидания, которые тянулись неимоверно долго, я указал пальцем на гоблина и жестом приказал резать стенку.

Вождь Гоб отправился лично, максимально тихо распоров ткань шатра и без единого звука проникнув внутрь, а мы обратились в слух, ожидая услышать только шелест клинка и хрип умирающего мага, и ничего больше.

— Gobolh? Teruvihu! Gobolhu im tur! — вдруг раздался вопль внутри, и я почувствовал, как у меня всё оборвалось внутри.

— Убить его! — рыкнул я, вскакивая на ноги и лично бросаясь внутрь шатра с арбалетом наперевес.

Глава 36

Я ворвался в шатёр под крики и вопли эльфов, поднявших тревогу, весь лагерь тотчас же пришёл в движение, началась неимоверная суматоха.

В шатре я увидел эльфа в полупрозрачной ночной рубашке, который стоял с клинком над трупом Гоба. Эльф увидел моё появление, повернулся, и я тут же выстрелил из арбалета, но остроухий ловко отбил болт прямо в полёте и кинулся на меня. Арбалет пришлось отбросить, я швырнул его эльфу в лицо, тот увернулся, а я потянул из-за пояса топор, чтобы принять подлый удар снизу на крепкое топорище. Остроухий оказался ловок, как чёрт, его сабля жужжала в воздухе, рассекая его рядом с моим лицом.