Да здравствует Герберт Уэллс!

Думал я одновременно с лазаньем о том, что странно устроена моя психика.

А, что вернее, это теперь она странно устроена. Если раньше я всю эту тайгу наблюдал бы с точки зрения обычного человека, ну, или там, туриста, то есть, ходил бы не торопясь, любовался, восторгался красотами, дышал кислородом… То теперь – не-ет!

Рассматриваю я окружающую местность только как декорацию, построенную эксклюзивно для меня. Ну, или – как поле боя! Которое нужно, вот именно – разведать, выявив ключевые моменты, и приспособить для своих нужд, если на меня кто-нибудь!..

То есть, это теперь отлично понимаю я, что таким моё сознание сделали чёртовы препараты, что нам добавляют в чёртов кисель. И «идейная» обработка от тренера. И превращаюсь я, помимо собственной воли, в биоробота.

В киборга.

В универсального и мыслящего «творчески» солдата.

Идеальный боец, так сказать.

А что самое интересное – ну вот никакого внутреннего протеста у меня ни в мозгу, ни в подсознании не наблюдается!

Видать, оттого, что получил порцию очередного «подкрепляющего»!

7. Проблемы и терзания «ягодки опять»

Видно всё, что вокруг, неплохо.

Почти оголившиеся горно-холмовые хребты тянутся, насколько могу видеть, во все четыре стороны, и много их, этих хребтов и их отрогов. С тайгой тут, конечно, пожиже. Что плохо. Поскольку мне так и так нужно или найти себе убежище, где меня – Ну, вернее, моё здешнее тело! – не достал бы кто плотоядный во время сна.Или уж, оставшись, как говорится, в дебрях, набрать дров побольше, чтоб поддерживать всю ночь нехилый такой костерок: чтоб враги из диких сунуться боялись!

Однако, когда подул ветерок, и кое-какие ветви чуть раздвинулись, замечаю я, на самом высоком месте того хребта, по гребню которого движусь, нечто, очень меня заинтересовавшее.

Развалины замка.

Впрочем, никакие они не развалины. Стены, из каменных блоков, отвесные, с башнями, прямыми ровными участками, и даже кое-где зубцы на кромках сохранились неплохо. А вот крыши, что башен, что строений, явно имеющихся там, во внутреннем дворе, похоже, сгнили и провалились куда-то вниз. Это может означать две вещи. Первое – что погибли люди, обитавшие тут когда-то. Ну а второе – что все они до сих пор скрываются где-то в подвалах или подземельях, и восстанавливать крыши поэтому не стремятся.

Интересно. Мне так и так придётся двигаться туда. Потому что с местными людьми я уж как-нибудь надеюсь договориться. (Вы же знаете: я умею убеждать!) Ну а если людей не осталось – мне, как уже говорил, так и так нужно убежище. Поскольку солнце сейчас висит достаточно низко над кронами тощеньких деревцев, что чудом выросли тут, на почти сплошных камнях и их обломках.

Быстро спускаюсь с дерева, и поспешно иду, почти бегу, в направлении замка. Попутно как всегда оглядываясь по сторонам. О! Здесь есть и ящерки. Если этих полутораметровых серых тварюг с огромными зубастыми пастями можно так назвать. Когда приблизился к сборищу из пяти-шести таких монстров, греющихся на ещё тёплых валунах, расползлись они в стороны, сердито шипя, и, как ни странно, не намереваясь вступить в схватку.

Да и … с вами – мне вы без надобности, поскольку у меня ещё добрых полноги.

Но вот я и у стен. Высокие: в добрых пять-шесть моих ростов. Кажутся вполне себе неприступными. И встаёт та ещё проблемка: ворота из отличной нержавейки закрыты и заперты, (Проверил!) а на мой торопливый громкий стук и крики никто не откликается. Если за таковое не считать вылет откуда-то из-за стены огромной стаи ворон – это уже когда закинул туда, во двор, приличный булыжник, чтоб привлечь внимание хоть так. Кстати, вот вороны почему-то оказались вполне «традиционных» размеров…

Обойти эту крепость с боков, чтоб поискать пролом какой, или «чёрный» ход, мне вряд ли удастся: она специально построена так, чтоб со всех сторон её окружали весьма отвесные, похоже, специально доработанные именно так, каменные обрывы и кручи. С другой стороны, ночевать тут, под стенами, всё-таки не хочется. Да и то, что там базировались вороны, говорит о том, что некому уже открыть мне. А ещё о том, что нет там никого, кого эти хитрущие птицы считали бы опасным для себя, любимых.

Значит, остаётся одно.

Увязываю я в этакую скатку всё нехитрое барахлишко: в снова снятую с себя любимую шкуру. Перебрасываю (Со второй попытки!) через стену, там, где она кажется пониже. Слышу звук удара: приземлился, стало быть, мой тюк там, во дворе, вполне нормально. Вылетело ещё с десяток ворон – упорные самые, стало быть. Отлично.

Теперь возвращаюсь к опушке, если её так назвать, леса. Набираю с десяток сухих стволов и веток. Иду к стене, и тоже, того – закидываю. Теперь бы мне воды какой.