Да здравствует Герберт Уэллс!

Шкурку с кремнями-камнями и отрезанными ногами газели-серны, конечно, сразу отбросил. Оставил себе только копья и дубину. Бегу по лощине меж холмов, по более-менее мягком и покрытому травкой дну, надеясь лишь на то, что между деревьев смогу-таки дать моей монстре фору. А то здесь она меня, несмотря на кажущиеся вроде бы неторопливыми движения лап, уверенно догоняет. Сердито клацая челюстями.

Расстояние, на которое убил почти час, пролетел я за каких-нибудь десять минут!

Но вот и лес! Ныряю в чащу, прикидывая, где тут мой спасительный ручеёк. Должен быть левее. Точно! Мечусь к нему, и чешу, наплевав на брызги и скользкое дно, прямо по воде туда – вниз по течению!

Однако чёртова ящерка ориентируется уже не столько по нюху, сколько по зрению: сопит она мне в спину уже в каких-то двадцати шагах! Приходится сходу нырнуть вбок, пытаясь скрыться в непролазной чаще колючих кустов и часто стоящих невысоких деревьев – типа, подлесок!

Не помогло. Кусты эта штука проскочила, словно вообще не заметив, а хруст от ломаемых стволов сказал мне, что не удержит её надолго этот тощенький молодняк.

Мечусь снова к ручью, и бегу теперь уже вполне сознательно: к яме своих «приятелей» птеродактилей: созрел у меня коварный план! Только бы добраться туда раньше, чем проклятущая монстра подомнёт меня и сожрёт!

Мне теперь нельзя ни в коем случае допустить, чтоб меня сцапали до того, как я…

С другой стороны, понимаю я, конечно, что даже если меня и сцапают, и «сожрут», ничего особо страшного не случится. Вроде. Ну, подумаешь – очнусь в очередной раз на татами, только задание не выполнив. Провалив. Не в первой, конечно. Но – обидно.

Какая-никакая гордость, опыт, и воз упрямства есть и у меня: не дамся просто так, не испробовав для достижения победы всех местных возможностей и обстоятельств!

Да и неспроста, думаю, дали мне эту самую яму с птеродактилями – а то сам-то я вряд ли её, блуждая по лесу, обнаружил. Разве что по запаху.

Гонит меня чёртов варан, а точнее – настоящий варанище, упорно. Но иногда удаётся сдержать его напор, снова ныряя в чащу, и там вихляя между стволов уже потолще – эти его и правда, задерживают. И тогда он разевает чудовищную глотку, и орёт благим матом. Словно мутировавшая, в тысячу раз увеличенная, коза: «М-ме-э-э!»

Но вот наконец и каменная гряда, за которой, как знаю, моя любимая яма!

Из последних сил, понимая, что отступать некуда, кидаюсь туда. Надеюсь лишь на то, что взобраться по обрывистой круче смогу. И что мой дракончик тоже сможет. Когтистый же! Иначе грош цена всем моим усилиям!

Однако опасения оказались напрасными. И я легко (Сравнительно! Будешь тут «шустрым» и цепким, когда в затылок дышит локомотивный «ротик»!) залезаю на верхушку ямы. Заглядываю внутрь. Внутри царит определённое оживление: похоже, готовятся мои птички к вечернему вылету! А ещё бы: вокруг уже почти сумерки.

Ладно, милые, не торопитесь! Я вам «пожрать принёс»! А вернее – привёл.

Оглядываюсь на варана. Лезет он по уступам и камням довольно уверенно, целеустремлённости во взоре не уменьшилось ни на волос, и вожделённое сопение вот уже в десятке шагов от меня. Кладу на скалу свою дубину и копья, и поднимаю оттуда же здоровенный булыжничек. Который со всего маху запускаю в противную морду.

Попал прямо в верхнюю челюсть. И попал нехило: тварюга аж крякнула! И поморгала. Ну, если она теперь не разозлилась до предела, я – японский император!

Однако когда пышущая справедливой жаждой мести и аппетитом тварюга, даже не особо запыхавшаяся, пытается до меня достать выброшенным языком, прыгаю вниз: «дорожку» себе для спуска уже приглядел и наметил. И видно её в предзакатном освещении пока неплохо. Заодно ору во всю глотку, стараясь шуметь посильнее.

Что тут началось! Какой переполох! Сотни ящеров взлетают со своих насестов, и начинают создавать оглушительнейшую какофонию. Впрочем, меня ею не напугать: уже слышал. А варану, по-моему, вообще – плевать на всё, кроме наглой и больно кусающейся добычи, которую он сейчас загоняет. Вот и несёмся с ним: я, прыгая с уступа на уступ, и даже не давая себе труда отмахиваться от поналетевших, и он – буквально на брюхе съезжая по крутому спуску. В чём, как мне кажется, ему вообще препятствий нет. И нападки кусачей мелюзги сверху он пока просто игнорирует. Ну-ну.

Путь для «выхода» из гнездовища я помню прекрасно. И уж поверьте: проходить во второй раз водно-навозный аттракцион удовольствие не из приятнейших. Но терплю.

Плюхнулся в воду традиционно: гулко и ногами вперёд. Выплыть, отдышаться. Теперь отмыться, хотя бы приблизительно. Теперь успокоить дыхание, и выругаться всласть.

Ну а теперь и не торопясь вернуться туда, где сейчас разворачиваются, судя по оглушительнейшим звукам, весьма драматические события.