Да здравствует Герберт Уэллс!

Повезло мне. Залез снова на кромку ямы и нашёл своё нехитрое оружие вообще без осложнений: судя по огромному мельтешащему телами и крыльями сгустку тел внизу, на дне ямы, «птичкам» не до меня. Да и варанчик, поскольку явно не смог протиснуться в ту дыру, по которой я благополучно ускользнул, должен обороняться, пытаясь теперь вылезти наверх уже тем путём, которым попал сюда.

А не тут-то было!

Птеродактили отнюдь не расположены позволить ему сбежать, и несмотря на потери – вижу пять или шесть застывших на дне в неподвижности распластанных тел! – атакуют со всей возможной остервенелостью, не позволяя подниматься ящерице по пологим у дна, и более отвесным, и скользким от того же гуано, склонам по сторонам ямы!

Уж так они бедолагу лупят клювами и крыльями с когтями по голове – аж жалко. Тем более, вижу я, что один глаз у монстры уже выбит… Не проходит и минуты, как выбит и второй. И теперь мой варан может только жалко тыкаться в разные стороны, двигаясь и пытаясь найти место с более пологим склоном, лишь наощупь…

Действительно жалко: заклевание до смерти – по-моему один из самых неприятных способов убийства. Думаю, думаю. Чешу традиционно репу.

Да, ловлю себя на том, что вот теперь мне стыдно!

Потому что зверушки – они не люди. Они и как-то чище, и непосредственней в своих желаниях и действиях. Нет в них ни коварства, ни подлости.

Не обманывают они никогда.

И если сейчас чёртов «Царь» местной природы падёт от многочисленных, уже покрывающих его с ног до головы, мелких, но обильно кровоточащих ран, это будет реально – нечестно. И вообще: разве это не Я должен его убить?!

Оглядываюсь по сторонам. Почти стемнело. И он – и так без глаз.

Я решаюсь: снова начинаю скакать с уступа на уступ, стараясь оказаться прямо над шеей уже весьма слабо сопротивляющейся, и вяло двигающейся обессилевшей ящерицы.

Прыгаю. В красивом полёте изгибаюсь. И со всего размаха, и пользуясь своим весом, вонзаю самое острое своё копьё в холку моего ящера. Потому что до сердца – далеко. Значит, нужно сразу перебить позвоночник у черепа…

Вонзилось хорошо. И – как раз куда надо!

Сразу замерла моя жертва, словно распластавшись по дну ямы, на омерзительных от жижи камнях. И явно скончавшись.

Вот и избавил я своего недавнего самого страшного врага от ненужных мучений.

Хорошо мне?

Нет. Потому что всё равно: и стыдно, и тоскливо как-то. А ну как у него там, в логове – табун голодных варанят? Но не позволять же, в самом деле, сожрать ему – меня?!

Ладно, предаваться терзаниям и сомнениям я смогу и позже, а сейчас изо всех сил бегу, отмахиваясь кулаками, бьющими по наглым рожам и клювам, и спешу проехаться по жёлобу из грязи и гуано в третий раз! Говорят, Бог как раз её, троицу, и любит…

Купаюсь уже в почти полной темноте: солнце как-то очень резко скрылось за кромкой горизонта. А вернее – это я так думаю, что горизонта, потому что здесь, в лесу, никакого «горизонта» нет и в помине. Только стволы и кроны.

Трусь и полощусь куда тщательней, чем раньше: кажется мне, что навсегда я пропитался отвратительной вонищей и слизью…

Спускаюсь теперь вниз по течению ручья. Думаю, думаю.

Сообщать ли тренеру, что моя миссия здесь успешно завершена? Или остаться переночевать, и поблуждать тут ещё? Как я понял, теперь для меня третий Уровень почти не отличается от четвёртого. Сложный, иногда длинный. Не иначе – существует-таки чёртова Хозяйка. Ну, или операторы, ведущие меня.

А вернее – моего аватара. В вот этом теле.

Уже в почти полной темноте нахожу я вполне подходящую пещерку под корнями какого-то вывернутого бурей лесного исполина. И пусть мои копья и палица остались там, на гребне ямы, я и с голыми руками – не подарок.

Желающих – милости прошу убедиться на своей шкуре!

11. Клоны

Странно, но очнулся не на татами, как обычно, когда здесь, на Уровнях, засыпаю, или теряю сознание или жизнь, а – в своей ночной берлоге, под комом из корней с землёй.

Качаю головой: вот что-что, а непредсказуемость моих «миссий» до сих пор сильно удивляет. И самими Мирами, и процессом их прохождения. И вот оно как получается: захотелось мне остаться пока здесь, осмотреться, может, обжиться – и нате вам! Или где-то там, в недрах таинственной Машины, имеется некий невидимый и своеобразно действующий переключатель, который и даёт команды: оставить ли меня «доживать» в уже «пройденном» Мире. Или вообще – дать мне этот, или иной Мир – прямо во сне?..

Ладно, напросился, получается сам. Можно приступать. К осмотру и обживанию.

Для начала вылезаю на корневище, под которым ночевал. Осматриваюсь. Тишь, да благодать! Солнышко уже встало, но высоко не поднялось: вокруг царит этакий волшебный полумрак, пронзаемый ослепительными косыми лучами, которые отлично видны, как понимаю, из-за крошечных пылинок. Или пыльцы какой. Красиво. И пахнет… Хвоей.