Да здравствует Герберт Уэллс!

– В полном соответствии с пожеланиями нашего руководства, выдаю вам, бойцы, в виде поощрения за отлично выполненную Миссию, премиальные. В размере двух минималок. Сидите, я раздам.

И действительно, он проходит между рядами, и раздаёт, вынимая из коробки от печенья «Улькар», конверты. Незапечатанные. Заглядываю внутрь, как уже делают и все другие получившие.

Купюры некрупные, потёртые. Явно настоящие! И готов поспорить на что угодно – нигде ничем криминальным или компрометирующим не запятнанные…

Тренер, закончив, возвращается на своё место. Говорит:

– Вопросы?

Руку тянет Стас:

– Тренер! А когда следующее задание?! – на лице его играет довольная ухмылка, и тон этакий экзальтированно-весёлый. Словно мы не обрекли на тяжёлую работу в лагерях двух повинных только в собственном ротозействе сторожей, и на заточение до конца жизни в пусть и комфортабельной, но – тюрьме, двух детишек, и их теперь наверняка опечалившегося дедушку… Но эти мысли лучше придержать, потому что тренер усмехается, да и остальные наши ржут. Как жеребцы, увидавшие после двух лет воздержания, молодых половозрелых кобылиц.

Впрочем, без особого удивления замечаю, что улыбки-усмешки на лицах что Влада, что Цезаря – несколько натянутые. Спешу срочно поработать над своей мимикой: чтоб хотя бы похоже было на радость. Народ у нас наблюдательный.

Тренер говорит:

– Сроки следующего задания пока засекречены. Но не волнуйтесь. Вводную, оборудование и оснащение вы получите своевременно. Разумеется, материальное поощрение новой Миссии предусмотрено. В случае её успешного осуществления.

Ну, а на сегодня всё. До завтра. Братство!

– Братство!

Расходимся. Ребята, вижу и чую, в очень радостном настроении. А что? Тут чтоб заработать хотя бы минималку, приходится горбатиться минимум месяц – пусть и по три часа в день. А тут – вот так – раз, и всё!.. Конечно, все рады, и с нетерпением ждут…

Следующей возможности подзаработать!

И уж будьте уверены – расстараются!..

Пока еду в метро, одолевают чёртовы думы.

Получается, заготовлены на каждого из нас клоны. С большим запасом. Это может говорить о том, что на самом-то деле – все наши Миссии на третьем и четвёртом Уровнях проходят именно там – на этой планете-полигоне, просто в разных её местах.

Впрочем, нет.

Как же тогда мир с плавающими в кислоте стволами-цилиндрами? Или с пустыней? С планетами, где солнце других цветов? Или…

Нет, не получается.

А что получается? Что где-то в каждомМире-уровне есть такое Хранилище?

12. Охотники за разумом

Возможно и есть. А возможно, что Хранилище расположено и, например, на орбите: думаю, в Мире с океаном из кислоты так оно скорее всего и обстоит. Но как же тогда доставляют мои, да и ребят, клоны – туда, где мы приходим в себя? И как подгадывают тот момент, когда тело приходит в «сознание»?

Или эти гады научились и временем управлять?!

Так задумался, что чуть было свою станцию не проехал. Но успел среагировать на голос дикторши. Вышел.

Дома всё благополучно. Мать, слышу, напевает что-то на кухне. Вау!!!

Как же это она даже никакой сериал не смотрит?! Небывальщина какая-то…

Захожу к ней туда.

– А-а, привет Ривкат! Как дела? Кушать будешь?

– Привет, ма. Нормально. Буду. А что сегодня на ужин?

– Тефтели. Вот: успела приготовить. – вижу, что она и правда, уже моет целую кучу «вспомогательной» посуды, которая всегда образуется при готовке: ковшики, миски, чашки, разделочную доску, мясорубку, ложки-поварёшки. На плите на слабом огне побулькивает наш самый большой, на семь литров, казан. Ого!

Если там и правда – тефтели, как вижу по их выступающим из бульона всплывшим фрагментикам шаровидных тел, так хватит нам тут на три-четыре дня! Если не больше.

– Ух ты, супер! Давненько не едал! – вру, конечно. Не далее как на позапрошлой неделе Раиса Халиловна как раз их и готовила. Но – не суть. – Пахнут обалденно.

– Ага, спасибо. Да, кстати. Помоешь руки – примерь майки и трусы. Я сегодня прикупила. В военторге. Размерчик взяла побольше.

– Спасибо! В обеденный перерыв, что ли, ходила?

– Нет. Это Сергей Николаевич меня сегодня пораньше отпустил. Я ему как-то случайно сказала, что ты у меня пообносился, вырос из нижнего. Ну, он и отправил меня за покупками. Предложил и себе что нужно, если нужно, приглядеть. И даже денег предлагал.

– А ты?..

– А я пока отказалась. – мать приподнимает плечико, но на меня не смотрит. Мысль, впрочем, и так понятна. Пока ещё не хочет «зависеть», но уже показывает завскладу своё расположение. – Сказала, что ты мне отдаёшь зарплату.

– Да, вот! Кстати! Чуть не забыл. – достаю из рюкзака деньги, (Конверт догадался выбросить!) и кладу на тумбочку у двери, – Вечером в руки – нельзя, но вот они и деньги!

Мать заламывает бровь, как всегда делает, когда чем-то поражена, срочно кладёт в сушилку последнюю домытую чашку, и вытирает руки о наше застиранное кухонное полотенце. Не без явного подозрения берёт пачечку, считает. Глаза её расширяются:

– Ривкат! Почему так много? И не вовремя? Это – не зарплата?