Да здравствует Государь!

Только вызванные по еще не сгоревшему телеграфу из Екатеринбурга и Нижнего Тагила пожарные машины — среди которых был и отличный шведский самоходный паровой насос — спасли город от окончательной гибели в огне.

В это же время прибыла помощь из Быньговского и Шуралинского заводов. Стих огонь только ближе к вечеру.

К тому времени в целости остались лишь северную часть города: менее тысячи домов.

В итоге более чем две трети Невьянска, сейчас являют собой гигантское пепелище, груды головней, закопченные остовы высоких печных труб, смятые листы обгорелого железа и пепел — один лишь пепел кругом…

В пруду плавали обгорелые пожитки невьянцев, плоты и перевернутые лодки и трупы утонувших и обожженных обывателей.

Тут же были фото изображавшее зрелище чудовищного опустошения: груды обгоревших бревен — все, что осталось от жилых домов, закопченные церкви и купеческие особняки, с искореженными листами железа на крыше. Еще прилагалась трагическая панорама обгорелого города снятая с Невьянской башни.

Ко всему этому прилагался сухой отчет пермского генерал-губернатор Василия Викторовича Лукошкова.

В нем были только цифры и факты говорившие что последствия постигшего Невьянский завод бедствия поистине ужасны.

Почти две с лишним тысяч домов сгорели дотла, без малого семь с половиной тысяч человек остались без крова. Были уничтожены многие заводские строения, здание конторы и волостного правления, больница, два начальных училища, гостиный двор с торговыми лавками. Огонь не пощадил ничего и никого. В пламени сгинули запасы угля, продовольственные и мануфактурные товары, гостиный двор, деревянные лавки, каменные и деревянные церкви и часовни, здание волостного правления, заводская контора и архив, больница, родильный приют, школы, аптеки, здание суда… Сильно обгорела единоверческая церковь Рождества Богородицы, а старообрядческая молельня сгорела дотла. Семь раз загорался каменный Спасо-Преображенский храм, но совместными усилиями прихожан под началом благочинного — отца Иоанна его отстояли.

Сгорела лучшая часть Невьянска, почти со всеми каменными домами и всей его богатой торговлей, сгорело будущее торговли и благосостояние невьянцев, а очень возможно, что и будущее самого завода.

Тысячи людей остались без крова и пищи. Число погибших с точностью не установлено но почти каждая семья лишилась кого-то из своих родных… Сотни людей получили ожоги и увечья — и один Бог знает сколько из них выживут.

В донесении генерал-губернатор не обошел и поведение своих подчиненных. Начальник Невьянского стана (губерния делась не на уезды а на станы по какому то административному капризу) Казубин, предоставя все как говориться на волю Божью, сбежал сам и увел всех своих подчиненных — спасать свое имущество и усадьбу.

(Тут Георгий не выдержал и сквозь зубы выдал одно короткое русское слово из тех каким в гимназии не учат.)

…Сразу после пожара был создан комитет помощи погорельцам под началом тамошнего земского врача Александра Архиповича Дементьева. В его состав вошли известные невьянские купцы, торговцы и заводские служащие.

Уже на другой день после пожара в Екатеринбург была отправлена телеграмма с просьбой о помощи: «Хлеб необходим, скупите сколько можно и шлите скорее, сегодня другой день голодаем, хлеба нужно четыреста пудов в день».

Эта телеграмма тоже лежит среди отчетов. Губернатор решил обратиться непосредственно к монарху — видимо увиденное им лично (Лукошков не преминул явиться на место происшествия) так на старика подействовало.

А все бумаги целиком лежали грудой как бы придавив карты района маневров с синими и красным прямоугольникам и донесения…

Да «означенный противник» побеждался… Как там будет в дни неизбежной войны?

Но это пока подождет — те несколько часов что о будет улаживать невьянское происшествие…

Года три назад во «Всемирном следопыте» тогда еще великий князь прочел заметку о том как в Североамериканских Штатах используют телеграф — необыкновенно распространившийся в этой стране. Телеграфисты в нерабочее время общались по всей линии, на языке азбуки Морзе. Болтали; обсуждали новости, рассказывали анекдоты, читали стихи(sic!) играли в шахматы…

Для многих телеграфистов, особенно в захолустье такое общение становилось даже важнее чем разговоры с живыми людьми. «По проводам» завязывалась дружба, а случалось и романы — благо женщин среди американских телеграфистов было немало. Иногда даже браки заключались по проводам. Жених мог быть в одном городе, а невеста — в другом… Телеграфисты остальных станций этой же линии были заранее приглашены на свадьбу и внимательно слушали обряд бракосочетания, состоящий из точек и тире. Жених и невеста лично брались за ключ, чтобы сказать «да». А когда обряд закончился, «гости» принялись поздравлять новобрачных. Мда — до такого на святой Руси дай Бог не дойдет — но вот управлять министрами по телеграфу ему прходится. Он запросил сановников насчет соображений касательно происшедшего.

Почему то самым первым отбил депешу Победоносцев.